Верь. В любовь, прощение и следуй зову своего сердца

Сью осталась в прошлом, банковский счет быстро сокращается, я все еще понятия не имею, чем мне заняться, когда наконец вернусь домой. Но больше меня это не угнетает. Наоборот, стоя рядом с этой женщиной и глядя на горы, на которые мне придется взбираться без спального мешка, я понимаю, что ни за что не отказался бы от всего этого.

«Да, – говорю я монаху, хотя ему не пришлось являться мне. – Бесповоротное “да”».

Обернувшись к Кэт, я широко улыбаюсь.

«Так и есть. Нам очень повезло».

День двадцать девятый

Когда я прохожу мимо уличного кафе в Понферраде, ее рука протягивается, касается моей, затем мягко хватает меня за запястье.

«Приют закрыт на обед», – говорит женщина.

После того как целый день идешь без остановки, преодолевая холм за холмом, каждый из которых становится все выше, последние несколько часов обходясь без воды, все вокруг кажется зыбким, замедленным. Я оборачиваюсь и вижу ее: лет сорока, короткие черные волосы пострижены по-мальчишески, гладкая смуглая кожа, миндалевидные глаза, длинные пушистые ресницы. Ее белый топ и брюки развеваются на ветру.

«Меня зовут Мария, – говорит она, жестом приглашая меня сесть. – Я управляю приютом».

«Можно мне?» – спрашиваю я, указывая на полный стакан воды на столе.

Она пожимает плечами: «Конечно». Я осушаю его, жестом подзываю официанта, чтобы он принес еще, и допиваю воду. Когда я зову его снова, она что-то говорит ему по-испански, и он приносит мне кувшин.

«Ну как, уже лучше?» – спрашивает она, когда я заканчиваю пить.

Я бросаю свой рюкзак и сажусь. «Спасибо».

Она отмахивается: «Заботиться о паломниках моя обязанность».

Официант возвращается, чтобы забрать остатки ее салата, и она смотрит на меня, изогнув губы в улыбке, словно ожидая, что я наброшусь на тарелку. Я опускаюсь в парусиновое кресло и чувствую, как ко мне возвращаются силы. Она наблюдает за мной несколько минут.

«Итак, мистер молчун. Какова твоя история?»

Я моргаю. «Хм?»

«У тебя ведь есть имя, верно? Откуда ты родом?»

Я рассказываю ей.

«Я люблю Нью-Йорк. Я училась в университете в Теннесси».

«Вы с юга?»

«Из Венесуэлы».

«О, это сильно южнее».

«Сейчас я живу в Голландии».

К этому моменту на Камино все приобретает какой-то налет абсурда.

«И вы работаете в Испании?»

«Я выполняю функции hospitalera вместе со своим мужем. Мы работаем волонтерами в течение двух недель».

Она оплачивает счет и встает.

«Пойдем. Давай зарегистрируем тебя».

Я следую за ней в приют, и хотя снаружи выстроилась очередь из паломников, она хватает меня за руку и ведет в контору.

«Разве мне не следует подождать?» Я показываю большим пальцем на шеренгу людей с усталыми загорелыми лицами – их рюкзаки прислонены к ботинкам, – которые смотрят на меня без особой любви, как если бы вы шли пешком весь день, а потом стояли в очереди в душ и кто-то нагло опередил вас.

«Нет, – она подводит меня к большому металлическому столу. На нем лежит журнал регистраций и стоит ваза с фруктами. – К тебе, мой друг, особое отношение».

Она опускает руку в вазу и протягивает мне яблоко:

«Потому что ты выглядишь так, будто тебе это нужно».

Я не уверен, что она имеет в виду или как я, должно быть, выгляжу, но это не имеет значения. Я просто хочу прилечь. Мы проходим обычную процедуру регистрации – она ставит штамп в credencial, записывает имя в журнал, я плачу взнос, – затем она машет рукой паломникам, столпившимся у двери, приглашая их войти. Я поворачиваюсь, чтобы уйти.

«Эй, Амит».

«Да?»

«Я также делаю бесплатный массаж ног».

«Массаж?» – выдавливаю я из себя.

Она откидывается на спинку стула и одаривает меня улыбкой.

«Массаж ног. Я найду тебя позже».

Затем она машет первому в очереди, чтобы он подошел к ней.

Я поднимаюсь наверх, занимаю койку для себя и также раскладываю свои вещи на пустой койке для Кэт. Она остановилась передохнуть в кафе в предыдущей деревне, пока я ушел вперед, чтобы обеспечить нам койки. И наконец я сладко засыпаю.

Когда я просыпаюсь, уже стоит ранний вечер. У меня во рту привкус ваты. Я быстро принимаю душ, выпиваю еще два стакана воды, затем спускаюсь вниз и нахожу Марию на ступеньках крыльца. Она улыбается и похлопывает по месту рядом с собой.

Приют построен на холме, и мы смотрим сверху вниз на городские крыши.

«Симпатичный городок».

«Да, – говорит она. – Тебе стоит посетить замок, он совершенно уникальный».

Я уже проходил мимо него раньше. Построенный рыцарями-тамплиерами для защиты паломников, он все еще выглядел как военный форт. Если не принимать во внимание туристов, толпящихся у стен.

Я качаю головой: «На мой вкус, там слишком многолюдно».

Она выгибает бровь: «Ты бы хотел, чтобы все это принадлежало только тебе?»

После бескрайних полей и открытого неба начинаешь испытывать презрение к толпе. Особенно к той, которая состоит из туристов, прибывающих сюда на автобусах и уезжающих обратно в свои комфортабельные гостиничные номера. Забавно, как, даже будучи паломником, ты становишься заносчивым.

«Было бы неплохо».

Она наклоняет голову, ее губы приоткрываются. Хитрая улыбка.

«Почему, молчун? Ты хочешь затеряться в истории?»