Верь. В любовь, прощение и следуй зову своего сердца

После ужина я присоединяюсь к бразильцам на лужайке. Мы садимся в круг, и они поют своими прекрасными, мягкими португальскими голосами. Откинувшись на прохладную траву, зарываясь локтями в грязь – ночное небо над головой, пустая улица впереди, приют, полный паломников позади, звуки пения, танцев и смеха вокруг меня, – я думаю о любви и о Сью. И хотя ее у меня больше нет, она когда-то любила меня, а я ее. По крайней мере, это было в моей жизни.

День двадцать шестой

Мы с Кэт переходим по длинному мощеному мосту через реку Орбиго. Он назван Эль-Пасо-Онросо – Перевал чести – в честь случая, произошедшего здесь летом 1434 года, когда леонсийский рыцарь поклялся сломать триста копий. И все потому, что его отвергла женщина. Претенденты съехались со всей Европы, и тридцать дней спустя было сломано триста копий. Этот человек действительно сдержал клятву. Затем он отправился в Сантьяго-де-Компостела, чтобы поблагодарить святого Иакова за свою победу.

Однако он так и не заполучил девушку. Возможно, вместо этого она отдала руку и сердце какому-нибудь средневековому как-там-его-зовут. Мужчины. Кажется, мы никогда ничему не учимся.

Мы с Кэт идем медленным шагом, но мне все равно. Приятно быть с ней, видеть то, на что она обращает внимание, слушать ее смех. Она указывает на деревья, цветы, птиц и называет их, рассказывая истории из своей жизни.

Ветер разносит запах полей, над головой простирается большая голубая чаша неба, и я думаю про себя: я счастлив. Это меня удивляет. Мысль улетучивается так же быстро, как и появилась, но оставляет после себя приятное теплое чувство в моей груди. Оно напоминает мне о том, как я встретился в Индии со своей бабушкой, и она обняла меня и крепко прижала к себе, а мой нос прижался к ее теплой шее.

Мы проходим мимо человека, который пашет поле на лошади, затем мимо трех женщин, стирающих белье в деревенском фонтане. Вскоре мы оказываемся на небольшой дороге, справа от которой лежат поля, а слева высятся холмы. Дорога изгибается и вьется в соответствии с неровностями ландшафта.

«В этом мире так много красоты, – Кэт останавливается, медленно поворачивается по кругу. – Так много. Боже мой, – она смотрит на холмы. – Однажды, когда я была на съемочной площадке, было утро, всходило солнце, и прямо передо мной лежала долина. Над долиной висел серый туман, и тут сквозь него начало просвечивать солнце. И туман вдруг стал розовым. Я смотрела на это, – она подносит руку к губам, – и думала про себя: “Как же это прекрасно. И почему я всегда так тороплюсь?” В этот момент ко мне случайно подошел продюсер, и я сказала ему: “Знаете, это стоит больше, чем все деньги в мире”».

Она улыбается мне, подмигивает.

«Ну, он, наверное, подумал, что я немного чокнутая».

Мы продолжаем идти. Ее рассказы имеют естественный ритм, длинные откровения перемежаются еще более долгими промежутками молчания. При том темпе, который мы поддерживаем, это идеально.

Желтая стрелка, нарисованная вдоль дороги, ведет нас на холм, где мы устраиваем пикник в дубовой роще. Большая полоса была вырублена, и остались только пни. Окруженные деревьями, они напоминают надгробные плиты. Даже птицы, словно из уважения, притихли. После обеда мы поднимаемся по периодически встречаемым указателям на вершину холма, откуда открывается вид на город Асторгу.

С такого расстояния Асторга представляет собой скопление серых бетонных зданий, домов с покатыми черепичными крышами, дыма, поднимающегося из печных труб, и церковных шпилей, окруженных высокими средневековыми стенами. В дальнем правом конце видны шпили и башенки замка, белые с серыми шиферными остроконечными крышами, развевающиеся флаги. За городскими стенами это выглядит как зáмок внутри зáмка.

Тропа идет вниз по склону, затем прямо по долине, петляет по полям и входит в Асторгу. За городом дно долины простирается вширь и поднимается к холмам.

«Ну что», – говорит Кэт, вглядываясь вдаль.

«Думаю, надо идти».

Она кивает. После длительной ходьбы по полям, лугам и открытым дорогам нам требуется некоторое время, чтобы привыкнуть к городу с его шумом, уличным движением и толпами людей.

Мы торопимся пройти через Асторгу, минуем замок, и, несмотря на то что это красивый город, не сбавляем скорости, пока снова не оказываемся в полях. Никто из нас ничего не говорит, но мы выдыхаем.

Тропинка превращается в гравийную дорогу, окруженную низкорослой растительностью и полями. Никакого движения. Дорога поднимается все выше. Постепенно поля сменяются соснами, и ветерок становится прохладнее. Облака плывут над головой, сворачиваясь сами в себя. Кэт надевает голубой ирландский шерстяной свитер, а я застегиваю молнию на куртке и раскатываю рукава. Никогда бы не подумал, что в Испании может быть так холодно в середине лета.