Верь только мне (СИ)

Многое передумала и поняла, что хочу поговорить. Стала искать свои части от телефона, но не нашла, а потом увидела ее… Старушку за деревьями в грязной кофте, в которой торчали солома и пух. Она смотрела на меня и улыбалась. Странно и очень нездорово. Она вытянула руку в сторону сына и громко всхлипнула от радости. Стало не по себе. Я подбежала к сыну и прижала к себе, опасаясь за своего ребенка. Но когда увидела обиду и слезы в ее глазах, стало жаль. Я подошла к ней и спросила кто она, а женщина стала вертеть головой и показывать на деревья, сумбурно хрипя:

– Мое! Мое!

Ничего не понимала, пока она не направилась в дом быстрыми шагами, а именно в зал, и достала альбомы из тумбочки. Просматривая, увидела на фотографиях эту женщину и еще… маленькую, темную малышку. Везде только они вдвоем. Мать старела, а ребенок взрослел. И эта девочка все больше кого-то напоминала. На последней фотографии увидела Екатерину. Не было сомнений – это ее мать.

Только повернулась, чтобы спросить, как вдруг услышала шум ключа в замочной скважине. Рванула к двери, но оказалось поздно, закрыла старуха нас. Как не пыталась, не смогла открыть. Через некоторое время она пришла с досками и забила окно, чтобы мы не выбрались.

Так сидели два дня. Без еды, радуясь, что хоть ведро поставили. Воду нашла в ковше на столе. Я ничего не понимала, пока не пришла Екатерина и не подкинула бумаги, заявив, что документы на развод нужно подписать, в противном случае еду мы и сегодня не получим. Подписала, что не сделаешь ради голодного ребенка. Была в шоке от такого отношения. Ладно я, но сынок…

Мартенс со мной не говорила, заявив, что на таких, как я, она не тратит время, а потом под дверью, где была большая щель, подбросила тарелку с кашей и чаем. Попробовала и через время накормила сына, доев остатки, немного утолив голод.

– Чай в этот раз не отравлен. Ведь ты не брюхатая, так что не переживай… пока, – прозвучала фраза, а потом послышался удаляющийся стук каблуков. Вскоре повисла тишина. Она ушла.

Лежала на разобранном диване и ревела в подушку, когда после еды сын уснул. Эта она виновата в смерти моей малышки… Все мысли только об этом, а также как скрыться, ведь понимала, что ей хочется сгноить нас.

Не верилось, что такое случилось. И все из-за моего недоверия к любимому мужчине. Проклинала себя, не понимая, как поверила этой ведьме. Кто бы ни была та девушка, но она не любовница Айсберга. Я это точно знала.

Чтобы малыш не плакал, рассказывала ему сказки и пела песни, слыша всхлипывания под дверью. Мать Екатерины слушала…

Когда утром сын еще спал, я подошла к двери и, просунув фото женщины, прошептала:

– Красивая…

– Да, – с грустью протянула она.

Я вновь положила фотографию, где она и дочь, и спросила:

– Кто это?

Женщина молчала, а потом всхлипнула и прохрипела:

– Вера. Она не любит, когда над ней смеются. Из-за меня. Закрывает меня там, где очень темно и страшно.

Стало не по себе и, замечая дряблую руку в проеме для еды, положила свою ладонь на ее. Она не откинула.

– Мне жаль. Ты очень хорошая.

Шептала и слезы текли по щекам. Вытерла и тут же услышала, как подъехала машина. Сердце ушло в пятки, и я медленно поднялась. Даже не заметила, как дверь открыла и рядом оказалась женщина. Она схватила меня за руку и судорожно воскликнула:

– Скорее. Его спрячь, – старая женщина показала на малыша, а потом показала на дверь. – Туда.

Поспешно кивнула и, подхватив сонного Сашу, радуясь, что он не проснется, побежала на выход, замечая, как женщина села на пол и стала смотреть фотографии. Уже через секунду она принялась раскидывать их, бурча про себя непонятные слова. Ее длинные волосы вылезли из пучка, она тряслась, а потом послышалось завывание. Хотелось подойти, но услышала стук каблуков.

Екатерина.

Встала за входной дверью и принялась ждать. Не передать словами, как волновалась, но надеялась на побег.

Мартенс вошла в дом, достала пистолет и медленно побрела в сторону зала. Стало страшно, что это она по нашу душу явилась. Когда Екатерина вошла, я тут же осторожно открыла дверь, как внезапно услышала визги, крики и глухие удары. Мое сердце тряслось как сумасшедшее. Эта тварь бьет свою мать? Свою маму?!

Я вышла, но не смогла уйти. Всхлипывала, посматривая на дверь, не зная, как быть. Кто же поможет этой бедной женщине?

Глянув на сына, закусила губу и кинулась к кустарнику, спрятав его там. Понимала, что опасно и глупо, но ничего не могла с собой поделать. Как я могу оставить ее там? Ведь можно что-то сделать.

Приоткрыла дверь и увидела, как из комнаты вышла Екатерина (или Вера, без разницы). Тварь. Наши взгляды встретились. Она мгновенно подняла руку, целясь в меня, а я потеряла дыхание, медленно начиная движение назад. Отходила, а потом обернулась и рванула на улицу, попадая в сильные руки мужчины. Подняла глаза и встретилась с бешеным взглядом своего мужа. Айсберг схапал меня в объятья и прохрипел:

– Мила.

Глава 14

 Милана

 Я пыталась вырваться, но Андрей не давал. В отчаянии вцепилась в его плечи и  прокричала:

– Помоги ей! Пожалуйста.