Верь своему ангелу

– Нет, вы меня не успокаивайте, – англичанин продолжает разбирать события, давно отошедшие в прошлое, но они, оказывается, нужны ему для нового прыжка в настоящую ситуация. Все еще обсуждается Пруссия, которая стала теперь Германией, она беспокоит Сквейджа больше всего, но он не забывает и о России. – Спасибо, Владимир, что вы так ярко просветили меня насчет того злополучного мира, ведь оставалось дать всего лишь один щелчок, чтобы добить пруссаков окончательно. Но я вспомнил и о другом мире, который заключила все та же Россия, совсем уж недавно в 1918 году, в Бресте, между большевиками и Германией. Вы, конечно же, сошлетесь на то, что войну начинал царь, которого уже и след простыл, но ведь временное правительство не отказалось от прежних обязательств перед Антантой. Ведь всем было понятно, что в лице Австро-Венгрии и Германии мы имеем агрессора, и Россия должна была выполнять общее дело его обуздания, иными словами – полного разгрома их армий и уничтожения военного потенциала.

Макаров молчал, и это еще больше распаляло Сквейджа.

– Но коль большевики не стали продолжать войну, то тогда стоит согласиться, что версия организации большевистского переворота в России на деньги Германии имеет под собой реальную основу. Я снимаю шляпу перед господином Лениным, я восхищен его предприимчивостью. Организовать свержение одной империи на средства другой – это даже гениально! Хотя будем справедливы, никакой империи Ульянов не сокрушал, ее до него уничтожили социал-революционеры и социал-демократы. Вот уж действительно вздорный народ: царя свергли, взамен ничего путного не предложили, и, не сумев удержать власть, свалили все на тех же коммунистов. Но во главе их уже стоял Сталин, который довольно быстро разобрался со всей этой публикой. Вы продолжаете молчать, уважаемый, но хотя бы скажите мне, как это все расценивать? Вы что – со всем согласны или же у вас, как всегда, мнение, выращенное в вашем сознании под влиянием особой русской идеи? Суть, которой никто в мире не понимает. Конечно, кроме вас, русских, хотя иногда даже и в этом можно усомниться.

– Признаться честно, Майкл, я даже не знаю, что вам ответить. Если я скажу, что любое прекращение войны всегда идет на пользу человечеству, хотя бы потому, что перестают гибнуть люди, вы сочтете это банальностью. Я не такой уж пацифист. И всю свою не столь уж долгую жизнь провоевал, но уверен: ни одна политическая или экономическая идея не стоит того, чтобы люди за нее отдавали свои жизни. Люди, на которых надевают военный мундир, дают винтовку и посылают убивать других, точно таких же, ни сном, ни духом не подозревающих, во имя чего это делается. Не сочтите, что я желаю обидеть лично вас, я далек от этой мысли, но, насколько мне известно, во время Крымской войны 1854 года именно английские солдаты не желали в ней участвовать. Когда они очутились под Севастополем, по утверждению отдельных историков, как раз ваши солдаты чаще всего покидали армию, попросту сказать дезертировали, о чем есть документальные факты. Но уже к концу следующего года, когда Александр и Наполеон стали склоняться к мысли о заключении мира, ваша Англия настаивала на продолжении войны, затеянной, как утверждает большинство историков, именно ею. Что вы на это скажете?

– Скажу, что вы не любите Англию. Хотелось бы знать, в чем причина? – ответил Майкл.

– Я люблю Россию и справедливость. К Англии не питаю неприязни, и этого достаточно. Хотя, – Макаров вдруг вспомнил Перколе и его пылкие выпады против англичан, – хотя есть люди, упорно считающие именно Британию злым гением в отношении России. И если чуточку покопаться в мировой истории, боюсь можно раскопать множество доказательств в этом плане. Но я не рискну погружаться туда, где полно загадок даже для специалистов, а я ведь любитель. Но мне интересно другое, какое отношение ко всему этому имеет Сталин, о котором вы вдруг сейчас вспомнили?

– Вы наблюдательны, поручик. Вспомнил я о господине Сталине не вдруг. Мне стало чрезвычайно любопытно предположить, с кем из трех государств он заключит договор о союзе в этот раз. Хотите пари, что не с Великобританией?

Владимир не стал заключать пари; он просто никогда не размышлял на подобные темы. Но он совершенно неожиданно получил поддержку от молчавшего до сих пор Фариссона.

– Насколько можно судить по тем скупым сообщениям, которые все же иногда просачиваются в печати, то предложения заключить союз со стороны Советского Союза в адрес Англии уже поступали, причем не один раз. Но она не только их отклонила, но принудила поступить подобным образом и Францию. В этом нет ничего удивительного, ибо за всем этим стоит единственное желание: направить Гитлера на восток, – заметил капитан.

– О! Еще один противник Англии выискался! А ведь мы с Францией всегда прежде были союзниками. Не желаю больше с вами иметь дело, ухожу в бассейн, – рассмеялся Сквейдж.