Верь мне!

Это меняло дело, теперь надо было все докладывать по начальству. Дела, касающиеся иностранцев, всегда сложны и запутанны. Томасон повернулся к женщине.

— Мне сказали, что вы привезли с собой младенца.

— Да, это так.

Значит, кто-то сообщил в полицию о ребенке. Корла Рейз, лодочник или еще кто-то… Этого следовало ожидать. У Зекери было тревожно на душе.

— Ребенок привезен из Гватемалы, а его мать мертва?

— Да. Она умерла неделю назад. Осложнения после родов, — Элисон чувствовала, как за нею захлопывается ловушка, но ничего не могла поделать.

— Ах так! Мне очень жаль. Но каким образом ребенок попал к вам?

Элисон глубоко вздохнула.

— Луизита была опекуном малыша, — ее голос приобрел силу и твердость. — Перед смертью она поручила его мне, чтобы я заботилась о нем. Я согласилась и обещала ей это.

— Поручила вам ребенка? — полицейский обошел Элисон и заглянул в импровизированную колыбель. — Это тот ребенок, о котором мы говорим?

— Да.

Она тревожно ждала, дурные предчувствия одолевали ее. Что теперь будет?

Зекери стоял рядом, гадая, чем все это закончится. Если Элисон удастся справиться с этими обстоятельствами, ей больше нечего бояться. Иммиграционная служба США не устоит перед ее напором.

— Это индейский ребенок.

Сирота. Вот еще одна проблема. Карандаш Томасона забегал по листу бумаги.

— Да. Луизита и Сара были майяскими индианками, — ей не удалось скрыть раздражения, сквозившего в ее голосе.

Да какая разница! А если бы Адам свалился с луны?

— И какие у вас планы в связи с ребенком?

Капитан Томасон чувствовал себя очень несчастным: две смерти, ребенок, пропавший без вести отец. Сколько проблем. Похоже, сегодня ему будет не до танцев.

— Я собираюсь усыновить его, — в ее ушах звучал наказ Жорже Каюма: «Он индеец вне зависимости от того, что станут говорить ваши законники». — Я готова уладить все формальности законным путем.

— Я не сомневаюсь в этом, мисс. Но, во всяком случае, вы должны знать, что дети — самая большая наша ценность, — осторожно сказал он. — Поэтому необходимо соблюсти все условности.

Элисон побледнела. Они не смогут вылететь домой завтра утром.

— Сколько времени потребуется на это?

— Мы переговорим с гватемальскими властями. Не волнуйтесь так, пожалуйста. Я уверен, что все будет прекрасно.

Элисон била дрожь. Она не думала, что этот кошмар начнется уже здесь. Она рассчитывала на подобный разговор в аэропорту, но никак не раньше. Она умоляюще взглянула на Зекери, прося у него поддержки.

— Как быстро мы сможем все это уладить, капитан? Вы же знаете, мы — туристы и нам необходимо срочно вернуться в США. Эта женщина говорит правду. Я был с ней, когда все произошло. Я дам вам показания и поклянусь в их правдивости. Все это может быть также засвидетельствовано Жорже Каюмом, старостой майяской деревни. Я буду рад съездить с вами туда сегодня же вечером, чтобы все выяснить.

— Мне очень жаль, но это невозможно, — капитан Томасон был сильно встревожен всей открывшейся ему ситуацией. Мало того, что ему сегодня уже не потанцевать с Николой, но теперь, по-видимому, он проведет весь оставшийся вечер, докладывая о деле своему начальнику. Надо начинать расследование. Он записал имя: Жорже Каюм.

— Нужна тщательная проверка, — он постарался успокоить взволнованную женщину. — Если старейшина сможет подтвердить ваши показания, то этого будет вполне достаточно.

— Прекрасно, — Зекери пожал руку молодому капитану, и проводил его до двери. — Леди и ребенку нужен отдых. Если у вас возникнут еще какие-нибудь вопросы, я буду рад помочь вам, приходите в мой номер!

— Сегодня это уже не понадобится, мистер Кросс. Я возьму у вас полные показания завтра утром в участке. Спокойной ночи, мисс, — сказал капитан Томасон с порога. — Не надо волноваться.

Они остались одни.

— Как ты думаешь, долго мы здесь проторчим?

— Я даже не знаю, но, по крайней мере, пару дней. А может быть и дольше.

Элисон шагала из угла в угол.

— Завтра утром я собираюсь вызвать врача к малышу. Я хочу быть полностью уверенной, что он здоров. Я предполагала сначала подождать с этим до Майями, но если…

— Он же совершенно здоров.

— Но он так много спит!

— Все младенцы много спят. Спят, едят и пачкают подгузники. Это все, что они могут делать в возрасте трех недель. Поверь мне, отцу со стажем, сон — это норма, это признак здоровья. Кстати, и нам не мешало бы поспать.

Он поцеловал ее в лоб.

— Ложись спать, не надо ни о чем волноваться. Мы дадим им показания обо всем случившемся, они перепроверят их, и через пару дней мы сможем свободно уехать отсюда. До завтра. Я зайду рано утром.

Он открыл дверь и чуть не столкнулся с Вуди, которая только собралась постучаться в номер. Зекери наклонился и поцеловал старушку в щеку.

— Если ей что-нибудь срочно понадобится, мой номер — напротив.

— Ну хорошо, ты ответил на мой немой вопрос, — прошептала Вуди, заглядывая в корзину с ребенком. — Я как раз собиралась выяснить, не хотите ли вы, чтобы я провела эту ночь где-нибудь в гостях. А?

Элисон вспыхнула и зашептала в ответ.

— Это совершенно ни к чему.

— Я, кстати, отличная нянька, если ты хочешь… ну…