Верь мне и жди

— Ты же знаешь, как он к этому относится. Запретил мне даже думать на эту тему. Что тут сделаешь?

— Положись на волю Божью.

— Как?

Настя вытерла руки о полотенце и села на табуретку возле меня.

— Ты пьешь эту отраву?

— Какую?

— Ну, таблетки противозачаточные?

Я смутилась:

— Почему «отрава»? Сейчас выпускают вполне приличные контрацептивы…

— Все равно отрава для женского организма, — непреклонно заявила Настя. — Перестань их принимать, и все.

— А если забеременею?

— Ты не хочешь этого?

— Хочу, еще как хочу!

— Ну так? — Настя ободряюще улыбнулась. — Я когда еще тебе говорила: решай сама, не мужицкое это дело.

— А если он откажется от меня, от нас? Я ведь, по сути, нарушу слово.

— Выбирай, что важнее. Хотя я уверена, Коля все поймет.

— Получится выламывание рук, — вздохнула я. — Так не честно.

— А взять молодую жену и не велеть ей рожать — это честно? — возмутилась Настя.

— Не надо, — попросила я. — Он же не из каприза или самодурства, я его понимаю.

В кухню пробрался Петр Александрович, и только теперь я вспомнила о подарках. Бросилась искать пакет, нашла в сенях, вернулась на кухню и выложила подарки на стол. Малыш с интересом, но без жадности, взял игрушку и стал вертеть ее в руках.

— Да зачем же! — воскликнула Настя, однако я видела, что ей приятно мое внимание. — Спасибо…

Подошло время ехать. Ваня уже сидел в своей потрепанной «девятке», разогревал ее, а мне все не хотелось уходить из этого гостеприимного дома. Настя обняла меня:

— Приезжай еще. Мне не выбраться — сама видишь. А ты приезжай! Хорошо бы с Колей. Петр Александрович скучает по нему.

Мы расцеловались на прощание, отцу Александру я от полноты чувств смогла сказать только:

— Спасибо!

Он улыбнулся и перекрестил меня.

Ваня включил в машине радио и всю дорогу насвистывал незатейливые мелодии. Я не знала, о чем говорить с ним, и молчала. Однако мне было приятно смотреть на красивого молодца и сидеть рядом с ним. Приехали мы быстро, намного быстрее, чем я утром. Ваня довез меня до самого дома и, прощаясь, вдруг сказал со вздохом:

— Хороший у тебя мужик. Береги его.

Я растерянно кивнула и, поблагодарив, вошла в подъезд. Беречь тебя… Да для меня не было и нет более важной цели!

После исповеди у отца Александра и разговора с Настей я успокоилась внутренне, и страсти оставили меня. Уже через месяц я не могла даже вообразить, что была способна на такую дикость: на измену тебе. Все! Забыть навсегда! Это не должно стоять между нами, мешать нам.

Я терпеливо ждала твоего возвращения, доделывала, довязывала, вышивала бисером твои костюмы. Из дома почти не выходила, да и не хотелось. Близился Новый год, я стала придумывать подарки. В первую очередь тебе. Это задача не из легких. С одной стороны, ты такой яркий человек, у тебя много увлечений, какие-то определенные интересы. В таких случаях дарить подарки нетрудно. С другой стороны, ты мог купить себе почти все, что хочешь. Удивить сложно. Однако мне доставляло удовольствие ходить по магазинам и смотреть, выбирать для тебя что-нибудь милое, симпатичное.

Я так соскучилась по тебе, что считала дни и часы до твоего возвращения. И опять ты захватил меня врасплох. Я занималась предновогодней уборкой, стиркой — словом, основательно все в доме перевернула.

Огромная квартира требовала столько времени на уборку! Бывало, только закончу пылесосить и мыть в последней комнате, как можно начинать все сначала: в первой комнате опять слой пыли лежит. Я не раз уже подумывала найти помощницу, но не могла не посоветоваться с тобой. Захочешь ли ты терпеть в доме присутствие постороннего человека? И каким должен быть человек, чтобы не выносил сор из избы, не сливал информацию в «желтые» издания, берег нашу приватность? Ну и не крал, конечно, не обманывал… Однако на всякий случай я обзвонила агентства, выяснила условия их работы, оставила заявку.

Так вот, до той поры убирать квартиру мне приходилось самой, а генеральная уборка превращалась в форменное стихийное бедствие. Я стояла на стремянке в холле и протирала светильник, когда щелкнул замок и вошел ты. Я едва удержалась на стремянке, так вскрикнула и подалась вперед.

— Спокойнее, спокойнее! — сказал ты и помог мне сойти с лестницы. — Ты мне пока еще целая нужна.

«Господи, а я ведь как замарашка!» — невольно подумала я, прижимаясь к тебе. Ты не улыбался, что-то было не так. Я вопросительно посмотрела на тебя. Измученный, худой и… губы разбиты.

— Что это? — испугалась я.

Ты с трудом раздвинул губы в улыбке. Нет передних зубов! Я ахнула:

— Что с тобой? Что случилось?

Ты смущенно развел руками. Обозрев разгром и хаос, царящий в доме, устало попросил:

— Приготовь ванну.

— А поесть?

— Потом.