Верь мне и жди

Мне так хотелось, чтобы эта встреча положила конец нашему отчуждению! Была вероятность, что скоро я вновь присоединюсь к ним, отвергнутая тобой. Я тогда уже решила, что расскажу тебе об измене, и как ты рассудишь, так и будет. Словом, затишье перед бурей я хотела использовать для сближения с девчонками. Ожидание беды, надвигающейся катастрофы придавало остроту всем ощущениями, даже вкусовым.

Исторический обед состоялся в субботу, буквально за два дня до твоего обещанного возвращения. Катя, помимо вина, привезла парижские фотографии, Шурка — опусы очередного гениального ученика. Все по старинке. Однако когда они вошли, в первый момент мне показалось, что мы по-прежнему находимся по разные стороны пропасти. Девчонки будто с недоверием и опаской прошлись по комнатам, подшучивая друг над другом, что им такие апартаменты и во сне не снились. Отдали должное твоему кабинету — здесь я и впрямь могла гордиться делом рук своих.

Когда вошли в спальню, на лицах моих девиц появилось двусмысленное выражение. Они словно едва сдерживались, чтобы не наговорить скабрезностей. Возможно, мне только так казалось. Катя сколь можно доброжелательно спросила:

— Ну и как жизнь с кумиром?

Я пожала плечами, не желая развивать эту тему.

— Муж оценил твои старания? — дипломатично отозвалась Шурка.

— Он еще не видел всего этого, — со вздохом сказала я. — Волнуюсь: как-то ему покажется…

— Да, артисты народ такой, непредсказуемый, — хмыкнула Катя.

— Он музыкант, — твердо установила я статус-кво, — не артист.

— Ну как же, на эстраде выступает, — возразила Катя, кажется, из одного чувства противоречия. — Там без артистических способностей нельзя.

— Давайте оставим Колю в покое! — взмолилась я. — Вам-то нравится?

— А где твое обиталище? — спросила Катя.

Я провела их в комнату, где, кроме компьютерного стола и стеллажей с книгами, ничего не было.

— Это все? — удивились мои гостьи. — А что будет? И где твои вещи, которые ты перевезла из старой квартиры?

— Я все выбросила, — коротко ответила я.

— Жалко, — пробормотала Шурка. — Мне нравился твой столик и комод, да и шкаф старинный. Я уж не говорю о моем любимом кресле.

— И нечего жалеть, — опять возразила Катя. — Все правильно. Когда начинаешь новую жизнь, незачем цепляться за прошлое. В этих хоромах вся старая мебель смотрелась бы по меньшей мере убого.

Полный восторг вызвало у девчонок мое царство — кухня, она же столовая. Девчонки лазили по шкафчикам, открывали дверцы холодильника, посудомоечной машины, микроволновки, даже в стиральную машину заглянули. Оценили плиту без конфорок.

Стол был накрыт здесь же, в той части кухни, где располагались внушительный стол, стулья и мягкий диванчик. Мы выпили по бокалу вина за встречу, потом отдали должное моим кулинарным изыскам. И начали, конечно, с винегрета. Под него вспомнили некоторые студенческие шалости. Посмеялись. Была у нас традиция, нарядившись в широкополые соломенные шляпы, после полуночи гулять по окрестностям, пугая случайных прохожих. С хохотом вспомнили, как в безденежье собирали пепел от сигарет в трехлитровую банку, чтобы продать в аптеку. Кто-то сказал нам, что его принимают. Тогда все курили кругом, это сейчас стало модно беречь здоровье.

Мы словно сговорились не поминать тебя, поэтому беседа обрела непринужденность. Мне показалось, что девчонки до сих пор не то что не верят мне, но как-то не понимают до конца, что со мной произошло. И хотя я предъявляла им паспорт, это не помогло. Я чувствовала, что им нужны были другие свидетельства. Может быть, чтобы ты сидел с нами за столом, пил и разговаривал, а может, даже спел под гитару. Или чтобы мы поцеловались у них на глазах. Не знаю, но полного слияния, как прежде, не получалось. Была запретная тема, которая волновала всех и не давала расслабиться окончательно.

Однако я понимала, что могло быть намного хуже. Все же они пришли… Катя рассказала о Париже, подробно комментируя фотографии. Мы повздыхали, разглядывая красоты города мечты, и я подумала, что могла бы тоже съездить куда угодно, хоть в Париж, хоть в Венецию, куда меня давно влекло. Возможно, так бы и сделала, но без тебя мне это было не нужно.

Шурка прочитала два ученических шедевра: талантливые стихи и пародию на Маяковского. Мы похохотали, как встарь. Мы любили хохотать от души. Будучи студентками, как-то прочли, что хороший, активный смех по энергетическим затратам приравнивается к бегу. А поскольку мы всегда были озабочены своим весом, то смеялись много и с удовольствием. Всякий раз перед сном кто-нибудь предлагал: «Ну что, побегаем?» И мы тут же заливались, хохотали от всякой ерунды. Беззаботные были, юные, нам все казалось смешным…

За первой бутылкой вина последовали еще две из моих запасов. Мы развеселились вконец, принялись звонить старым друзьям, с которыми не встречались много лет. Я кокетничала по телефону с бывшим одноклассником, который когда-то был в меня влюблен, а теперь сделался отцом семейства и важным человеком.