Верь мне

Она только вздохнула, но зная своего сына, спорить больше не стала. Пообещала, что приедет после обеда и привезет домашней еды из рекомендованного врачом списка. Так приятно, что практически посторонний человек обо мне заботится. Своей маме бы еще рассказать, но так страшно.

Глава 28. Извини…

Герман

Мама удобнее устроилась в машине и внимательно на меня смотрит, ожидая, что я начну говорить. Не начну. Молча выезжаю с праковки, смотрю на пустую дорогу беспокоясь, чтобы с Тасей все было хорошо, пока я катаюсь.

Говорить сейчас нет никакого желания. Внутри все завязано в тугие болезненные узлы. Каждый вдох дается с огромным трудом и дым от глубоких затяжек застревает в легких. Мысли о том, что моя Таська чуть не потеряла ребенка из-за меня, жрут заживо. Даже жесткий отец, который по щелчку пальца может уничтожить любого конкурента, дома меняется. Да, его всегда было нам мало, и мне, и матери, но несмотря на кризис, загоны, загрузку, он не посмел даже заикнуться, что ребенок — это так не вовремя. Наоборот. Еще тогда, когда маме было двадцать и бизнес был шатким за счет постоянно растущей конкуренции, он принял меня в свою семью и все вывез. А ведь я чужой…

А я? Что сделал я?!

Мерзко и стыдно перед ним.

Мы подъехали к дому. На скамейке у подъезда часто загорается и гаснет огонек от сигареты. Чувствую на себе тяжелый взгляд Аслана Амирова.

— Поговоришь с ним? — мама положила ладонь на моё напряженное колено. Я сжал пальцы на руле и гашу в себе желание надавать на газ и свалить отсюда. — Хватит уже бегать, сынок, — она, как маленького, гладит меня по волосам. Дергаю головой. Обижается, убирает руку.

Выкинув тлеющий бычок, отец поднялся и плавной походкой хищника идет к нам. Я автоматически напрягаю все мышцы, словно группируясь, готовясь к удару. Он открыл пассажирскую дверцу, подал матери руку.

— Поднимайся домой, — он подталкивает маму в спину и садится в салон на ее место.

Воздух в тачке моментально пропитывается электричеством. Два гордых Амирова на таком маленьком клочке нейтральной территории. Уровень тестостерона в тачке просто зашкаливает.

— Здравствуй, Герман, — отец напряженно поздоровался.

— Привет, — откинулся на спинку своего сидения, достал сигареты и тоже прикурил.

Мы снова молчим. Он крутит в пальцах зажигалку, я замечаю, что повторяю его жест, тут же откидываю ее на панель.

— Ко мне сегодня приходила дочь Денисенко, — достает из кармана мобильный, показывает уже знакомые фото. — Помощи просила, — усмехается. — Условия пыталась ставить. Знаешь, из серии «Вы же понимаете, кто мой папа!». Не подумала только девочка, что такая выходка по ее папе ударит не меньше, а потом папа зашлет ее учиться на Аляску или еще дальше, если найдет подходящее место. Зацепил ты ее сильно, сын!

— И что, даже не будешь снова заставлять жениться? — смотрю на него не спеша поддерживать наигранно веселое настроение. — Неплохой вариант. Удобные связи. Все, как ты любишь.

— Посмотри, каким ты стал? — отец не ведется на провокацию. — Не видишь? Ты повзрослел, Гер. Не пытаешься убить себя на трассе даже имея тачку под жопой, не бухаешь без меры, не тянешь в рот всякую дрянь и спишь только с одной женщиной. Ты строишь неплохой бизнес имея на руках сильно ограниченный бюджет. Знаешь, Амиров, я горжусь тобой, — я аж слюной подавился. — Честно, не верил, что ты справишься. Боялся, что станет хуже и ты просто скатишься окончательно. Я бы не бросил, — папа смотрит на меня так, как не смотрел, наверное, со школы. И мысленно я так же, впервые за столько лет назвал его именно «папа». — но ты не сломался и очень много сделал за такой короткий срок.

— У меня появился отличный стимул, — улыбаюсь ему. — До хрена всего переосмыслил за это время. Работы еще шквал, но вроде стало что-то получаться.

— Бесспорно! — он вытащил из кармана связку моих ключей. — Забери, это твоё, — в груди что-то замерло. — Я был не прав, — произносит Аслан Амиров — вместе с ключами от моей квартиры и машины протягивая мне ладонь. — Извини.

— Я тоже тот еще кусок дерьма, — крепко сжал его руку. — Но знай, что за свое я всегда буду бороться до конца, даже с тобой!

— Я расторг договор с Михаилом Реваль, — отец не спешит отпускать мою руку. — Подумал, что мои счеты со старым Камаевым не должны касаться наших детей, — мне не верится в то, что происходит, в то, что я слышу. Сердце больно стучит в груди, но это облегчение и радость. Хотя бы на одном фронте напряжение сходит на нет. — Я так понял, Тая попала в больницу? Аня после выписки, не предупредив меня, сразу рванула к вам. Что-то серьезное?

Я прикурил еще одну сигарету, отец повторил мой жест. Амиров старший не давит и ждет ответа. У меня внутри все дрожит от напряжения, но не сказать ему глупо. Все равно ведь узнает.

— Мы чуть не потеряли ребенка, — делаю глубокую затяжку дразня легкие тяжелым терпким дымом. — Она беременна от меня, пап.

Аслан Амиров