Верь мне

Почему-то именно эта просьба звучит как оглушающий выстрел. Мы вместе дергаемся – оба испытываем удивление. Расходимся и в растерянности смотрим друг другу в глаза. Понимаю, что он из-за того, что посмел просить, ошарашен не меньше меня, а потому не комментирую. Игнорирую полностью, несмотря на то, что западает в душу.

– Ты совсем другим стал, – не могу не заметить снова. – И раньше был чересчур серьезным. Но сейчас вообще… Меня от тебя знобит, – признаюсь, не в силах удерживать в себе.

– Почему? – тихо отзывается Саша.

– Ты смотришь… И нас будто тьмой окутывает.

– Ты же говорила, что не боишься.

– А я и не боюсь… Это другое.

Замолкая, не разрываем зрительного контакта. Выдерживаем долгий напряженный отрезок времени, прежде чем я одергиваю себя и опускаю взгляд.

– Можешь снять мокрую одежду, – предлагаю сдавленно. – Я дам сухие вещи, чтобы ты не ехал в сыром.

Не дожидаясь реакции, иду обратно к комоду, чтобы вытащить из нижнего ящика оставленные Чарушиным удлиненные трикотажные шорты и такую же простую футболку.

– Чей шмот? – высекает Георгиев глухо, но ощутимо резко, едва протягиваю ему вещи.

– Есть разница? – выпаливаю я раздраженно.

– Для меня, блядь, есть.

– Ты будто ревнуешь! – заявляя это, собираюсь напомнить, что прав на это у него нет.

Да только не успеваю.

– Мать твою, Сонь… Конечно, ревную, – выдыхает Саша зло и вместе с тем откровенно уязвимо. – Конечно, ревную, блядь! Я ведь мечтал, чтобы ты была только моей.

Хочется наплевать на все и, бросившись к нему в объятия, заверить дурака, что так и есть. Но… Хоть меня и задевают его эмоции так сильно, внешне остаюсь хладнокровной.

– Я тоже много о чем мечтала, Саш... Увы, ни черта в этой жизни не сбывается до конца.

Он со вздохом выдергивает у меня вещи. Отбросив футболку, встряхивает шорты и, разглядывая их, хмурится.

– Не похоже, чтобы твой старик такое носил… Кельвин, блядь!

– Ох, Боже… Да ты дурак просто! – вырывается у меня. – Это Чарушин оставил, когда гостил у меня с Лизой, ясно?!

– Ясно! – парирует так же громко.

И почему-то, черт возьми, улыбается.

Я прикусываю губу и, качнувшись, увожу взгляд в сторону.

Вздох. Неосознанно снова смотрю на Сашку. Жду, что он пойдет с вещами в ванную. Но вместо этого… Георгиев поддевает воротник своей мокрой футболки и раздевается прямо передо мной.

Моргаю суматошно. Со свистом втягиваю воздух. Однако не отворачиваюсь, когда он вдруг оказывается обнаженным. Я забыла, какой он потрясающе красивый мужчина. Нереально оторвать взгляд, даже если придется за эти минуты вновь умереть.

В мягком мерцании свечей определенно есть какая-то особая магия. Таращусь на обтянутые смуглой кожей литые мускулы и бесстыдно часто дышу. Выпуклые грудные мышцы, покатая линия плеч, рельефные руки, разбитый на четкие кубики пресс с влажной от дождя порослью темных волос.

Знаю, что если прикоснуться, на ощупь он божественно твердый и обжигающе горячий.

Большой. Сильный. Сексуальный.

Слава Богу, что спину не вижу. Сашкина широкая спина – слабость, которую я никогда перерасти не смогу.

Но, черт возьми… Его идеальный спортивный торс и убийственно низкая посадка брюк заставляют меня забывать все, что осталось за пределами моей квартиры, и желать жадно его целовать.

Соберись, Соня принцесса-воин… Ты же не какая-то пустоголовая малолетка. У тебя ум и достоинство.

Только я соображаю, как избавиться от проблемы с дыханием, Георгиев распускает ремень. Мысли бросаются врассыпную, когда мне в кровь впрыскивается какой-то адский коктейль, после которого я становлюсь катастрофически пьяной. Кружит не только в голове. По всему телу курсирует этот шаманский дурман.

В груди полыхает жар. Низ моего живота стягивается узлами и люто пульсирует. Возбуждение охватывает настолько стремительно, что практически сразу же чувствую огненное сокращение в промежности.

Я сама от себя в шоке. Но ничего поделать не могу.

Задыхаюсь от какого-то дикого трепета. Если бы Саша сейчас подошел, я бы не сопротивлялась. И он это, черт возьми, замечает и понимает. Смотрит на меня и сам выразительно глубоко дышит. Раскачанная силовыми нагрузками грудь высоко вздымается и так же резко опадает.

– Пойду… Тоже переоденусь… А то прозябла вся… Трясусь… – транслирую в надежде, что это сойдет за оправдание всем выданным реакциям.

Подхватив одну из свечей, ухожу в ванную.

Едва закрываю за собой дверь, прижимаю к пылающим щекам ладони. Громко перевожу дыхание и выдаю ряд каких-то бесполезных напутствующих мантр.

Спешно скидываю мокрое платье. А за ним и белье. Встаю под теплые струи душа, хотя так и не смогла понять… Холодно мне? Или все же жарко? Успокоиться помогает скорее уединение.

«Все будет нормально… Я справлюсь», – убеждаю себя, уже вытираясь.

Сдернув со змеевика трусы, бездумно натягиваю их. Там же обнаруживаю тонкую маечку – надеваю и ее. После кутаюсь в большой банный халат. И только после серии медленных вдохов-выдохов решаюсь показаться обратно в гостиной.

– Ты одет? – спрашиваю издалека.

– Одет, блядь, – бомбит Саша мрачно.