Вепрь. Скоморох

Столик, который он обычно занимал, как раз освободился и он поспешил занять его. Голуба тут же оказалась рядом, чтобы принять заказ. Виктор заметил, что едва его увидев она попросила товарку обслужить прежнего ее клиента, а сама направилась к нему. Что же, у девки похоже к Добролюбу особое отношение, это ему вполне подходило.

Когда с обедом было покончено, Виктор окинул взором обеденный зал. Пик миновал и посетителей оставалось не так много, а значит и девки были не так заняты. Виктор поманил Голубу и та с готовностью подошла, зардевшись ярким румянцем.

- Квасу и комнату?

- Нет. Присядь.

- Нельзя мне в зале присаживаться.

- То я с хозяином сам поговорю, - дождавшись когда она все же присела, он тут же приступил к делу. - Мне тут Авось улыбнулся, смог я прикупить постоялый двор на тракте, да семью кузнеца одного в закупы забрал. Ты в таверне уж не первый год обретаешься, опыт имеешь и как хозяйство вести и как в таверне устроить люд, так чтобы они в довольстве были и какой должна быть готовка и многое иное.

- Вестимо, имею. Да только к чему ты это Добролюб?

- А к тому, что мне нужна ключница, а абы кого на то не поставишь, чтобы все хозяйство под приглядом было и в полном порядке содержалось. Сам-то я до сего дня был перекати полем, так что не так чтобы и сведущ в делах хозяйских. Так вот. Думу я имею, тебя от твоего хозяина выкупить и взять ключницей к себе на постоялый двор.

- А к чему меня спрашивать, я ить холопка и как господин скажет, так и будет.

- Если у тебя желания не будет, то и говорить не о чем, стану искать иных, потому как насильно мил не будешь, а тут все хозяйство будет в управлении, без желания все по ветру развеется.

- А как с моими иными обязанностями? Только с тобой или опять стелиться под всех?

- Это имеет значение?

- Да. Если под всех, то не хочу, потому как разницы никакой, что тут, что там.

- И возможность быть старшей над другими не блажит? - Улыбнувшись, поинтересовался Виктор.

- Не блажит, - потупившись ответила девушка.

- Только со мной. А коли найдется друг сердешный, то и я в сторону отойду, вольную не обещаю, но домогаться не стану. Так мне идти говорить с хозяином?

- Да, - едва слышно пискнула она. На что Волков довольно кивнул и направился к стойке.

Хозяин уже поджидал его с игривой улыбкой, протирая кружки. Как видно за многие годы своего занятия он научился хорошо разбираться в настроениях людей, а потому в принципе уже знал с чем обратятся к нему. Улыбаться-то он улыбался, но не сказать, что она выражала довольство. Голуба была выкуплена им рабой из чужеземной неволи, а стало быть по закону он мог назначить за нее какую угодно сумму, теоретически он мог оценить ее хоть в миллион, так как она принадлежала ему как обычная вещь. Бывали у него уже случаи, когда к нему обращались с просьбой продать рабу и всякий раз он зарабатывал на них в двое от плаченного самим, а если сюда прибавить ту прибыль, что он имел с деятельности девок, то они окупались настолько, что это можно было считать удачной сделкой, тем более, что можно было всегда выкупить другую, оставшись в прибытке.

Пребывание его в несколько расстроенных чувствах объяснялось тем, что тот кто решил выкупить у него рабу, успел сильно угодить боярскому роду Смолиных и воевода Светозар взял его под свое крыло. Всем было известно о том, даже если сам Добролюб только догадывался по этому поводу. Тут хорошо подумаешь, стоит ли такому переходить дорогу, даже в таком деле как цена на молодую и пригожую девку, которая к тому же приносит ощутимую прибыль, потому как пользуется популярностью.

- Выкупить Голубу желаешь, Добролюб? - Сразу бросил трактирщик, едва скоморох приблизился к нему.

- Все-то ты ведаешь.

- Дак не первый год уже тут обретаюсь. Иной только думает, чего бы заказать, а я уже велю ему снедь нести на стол, - было такое, не врал трактирщик.

- Ну а коли так, то и цена уже у тебя сложилась?

- Сложилась, - согласно кивнул он, - Мною когда-то за нее было плачено пять гривен, вот их и хочу получить. Дивишься отчего я такой скромный?

- Отчего же. Человек ты жизнью умудренный и от выгоды своей никогда не откажешься, а выгода она разной бывает. Дурень ее видит только в серебре, а умный иной раз за звонкую монету и улыбку примет.

- Золотые слова, Добролюб, да еще и самоцветами украшенные.

- Я добро помню.

- И я на память не жалуюсь. Когда уплатить-то можешь?

- Да прямо сейчас.

Виктор полез в кошель и извлек пять золотых червонцев, каждый из которых как раз и составлял одну гривну серебра. При виде этого зрелища трактирщик только крякнул.

- Я гляжу, ты лихих все продолжаешь дразнить. Одной встречи в темном переулке было не достаточно?

- День сегодня суматошный, так что пришлось почитай всю казну с собой носить, а потом если меня ноченькой темной взять не смогли, то днем не дамся и подавно, - внимательно глядя в глаза собеседнику, произнес Виктор.

- А вот это ты зря, - покачал он головой, - я другим хлебушком пробавляюсь.

- Не обращай внимания. Тяжко что-то сегодня.

- Бывает. Девку-то как есть заберешь или вещички, что у нее имеются, тоже приберешь?

- Голуба.