Вепрь

Произнеся это, она ожидала чего угодно: сожаления о потере друга, или радости по поводу гибели врага, или даже полного равнодушия, но только не того, что последовало за ее словами. Все пятеро присутствующих в комнате мужчин захохотали. Так хохочут над патологическим вруном, который наконец уличен в самой большой лжи и выставлен на всеобщее посмешище. Ей сделалось горько. Впервые после того трагического дня в Сочи она рассказала кому-то о своем горе, сумела вслух произнести, что Сергея больше нет в живых, и сразу же пожалела об этом. Уж лучше бы она скрыла, тогда не надо было бы смотреть на эти искаженные хохотом лица и молча глотать обиду. В конце концов она не выдержала.

— Сволочи! — сказала она громко. — Свиньи!

Хохот разом смолк. Она вся сжалась, приготовившись к боли, и уже кляла себя за несдержанность, потому что бить её будут наверняка в лицо — есть у мужиков такая привычка, — а ей очень не хотелось начинать свое устройство в этом городе с битой физиономией.

Бить её почему-то не стали, только кто-то негромко процедил сквозь зубы: «Вот сучка…»

«Бить не будут», — молнией сверкнула мысль, и она моментально успокоилась.

— Что вы ржёте? — резко бросила она, глядя в колючие глаза человека со шрамом.

Тот медленно подошел к ней. Подсев на подлокотник ее кресла, он обнял за плечи.

— Странная ты девочка, — произнёс он почти дружески.

— Это почему? — совсем не в тон ему поинтересовалась она.

— Потому что ты врёшь себе во вред. Зачем ты нам сказала, что Вепрь мёртв?

— Потому что он действительно мёртв, — с горечью ответила Славянка.

— Ты видела его труп?

— Нет, но я видела, как его схватили такие люди, которые ни за что не оставили бы его в живых.

И снова её оборвал хохот, вырвавшийся одновременно из пяти глоток. Славянка ничего не понимала. Ей хотелось одного — заткнуть им всем глотки.

— Видишь ли, девочка, — резко оборвав смех, сказал человек со шрамом, — дело в том, что сообщение о смерти Вепря за этот год мы получали уже четыре раза, и всякий раз он воскресал в самый неожиданный момент. Согласись, услышать эту новость в пятый раз в самом деле смешно. Его убивали четыре раза, и один раз мы его даже похоронили! Пышные были похороны… Я до сих пор не могу понять, кто же там лежал в гробу. Если это был не Вепрь, то некто очень на него похожий… Пойми, девочка, Круглов заинтересовался тобой только потому, что ты упомянула имя Вепря, иначе бы ты не сидела сейчас здесь и не вела бы со мной эту милую беседу. Вепрь — твоя единственная зацепка, и я не пойму, зачем ты отвергаешь ее, утверждая, что он мертв?

— Я просто говорю правду, — с расстановкой сказала Славянка.

— Тогда говори всюправду! Кто ты, что тебе надо от Круглова, что тебе надо было от Вепря, за что его убили и почему вместе с ним не убили тебя? Всю правду, понимаешь?

Славянка прекрасно его понимала. Более того, она поняла наконец, что собравшиеся здесь, не исключая человека со шрамом, а, вернее, он-то в первую очередь — всего лишь слуги Круглова, жалкие шестерки, и они ее просто-напросто проверяют, чтобы она не дай Бог что-нибудь не выкинула при встрече с хозяином. И еще она поняла, насколько все это глупо. Что могла сделать этим здоровенным молодым мужикам она, одинокая девчонка? А во-вторых, если бы она и была агентом врага, то вряд ли расспросы этих горе-следователей имели успех. А впрочем… кто их знает? Ребята непохожи на слабаков, а этот, со шрамом, запросто может оказаться автоматом для выбивания информации. Не зря же он так ласково с ней разговаривает. Поэтому лучше поднапрячься и вспомнить Черное море и все, что с ним было связано.

Чёрное море. Сочи. Это была её первая авантюра после ростовской, в результате которой она получила около тридцати миллионов и, довольная собой и жизнью, отправилась проматывать свой капитал в Сочи. Она остановилась в гостинице и первую неделю не вылезала с пляжа, закрепляя свой идеальный загар, полученный еще в Ростове. Однако вскоре Славянка заскучала. Она знала, что рано или поздно это произойдет, но не предполагала, что так скоро. Пляж осточертел, подходящих мужиков на горизонте событий не наблюдалось, и она вновь захандрила. Купив несколько книжек с зарубежными детективами, Славянка закрылась в номере, чтобы развлечься лёгким чтивом, но через полчаса нервы у неё окончательно сдали, и, со злости выбросив Чейза в окно, она купила бутылку коньяка и напилась. А утром, проснувшись с тяжёлой головой, она была полна решимости немедленно покончить с бездельем.

Правда, в тот день она так и не придумала занятия себе по душе, зато познакомилась с Сергеем.

Проспав до полудня, Славянка прогнала прочь похмелье двумя банками пива и в убитом настроении побрела на пляж, где народу было почему-то не много; пляжники под стать ей самой не отличались особой живостью, словно все они провели вчерашний вечер в приятном обществе бутылки коньяка — никто не играл в волейбол, не гонял на водных мотоциклах и «бананах», не галдел и даже не купался. Отдыхающие сонно лежали на песке, в унылом молчании подставляя солнцу свои тела.