Венский вальс

Я ждал, что французский МИД передаст документы, с которыми я должен ознакомить свое руководство, но секретарь министерства сказал, что их отдадут только в Риге. Но мне лучше ехать сейчас, а проект договора и дополнительные соглашения, доставят только через три дня. Что ж, свой резон у французов есть. Это и соображения секретности, да и моей собственной безопасности. Как ни крути, но я не являюсь ни дипломатом, ни дипкурьером, а ехать придется через два государства. Теоретически, немецкая, да и латышская полиция может заинтересоваться моим багажом, а мне и крыть нечем.

Стало быть, придется торчать в столице Латвии два дня. И что я там стану делать? А не лучше ли заехать в Берлин, проведать сотрудников германского филиала, а заодно и провести небольшую ревизию?

Пока ехал до Берлина, раздумывал — а правильно ли поступил, став поручителем Келлера? «Банке де Франс» признал торгпредство серьезным поручителем, выдав каперангу кредит в десять миллионов франков на три года. Не то, чтобы я сомневался, что Келлер (точнее, правительство Крымской республики) вернет деньги вовремя, а я вообще сомневался, что они их вернут. Хватит ли Крымской власти на три года? Гикнется власть Слащева, кто станет кредит французам возвращать? Победители? Утешало, что за три года много воды утечет, да и стоимость франка станет другой.

Уже подъезжая к Берлину, обратил внимание, что на станциях поезд буквально-таки атакуют люди в приличной одежде — и мужчины, и женщины, груженые мешками, корзинками, бутылями или просто с узелками. Вначале не понял, потом дошло — мешочники, которых и у нас в восемнадцатом и девятнадцатом была тьма-тьмущая, да и сейчас еще остались. Курс марки падает, доверия к ней нет, а кушать хочется. У кого-то — не у Ремарка ли? — читал, что в Германии в начале двадцатых выплачивали зарплату два раза в день, да еще и давали работнику час времени после получения, чтобы тот успевал хоть что-то купить. Вот народ из города и едет по деревням, меняя одежду, какие-нибудь бытовые вещи, вроде граммофонов или часов, на муку, сало и масло и прочие продукты. В наш купейный вагон мешочники войти побоялись, но плацкарты, как я полагаю, были заполнены под завязку.

На железнодорожном вокзале Берлина меня встречал товарищ Масленников — бывший мастер Коломенского паровозоремонтного завода, а ныне чекист и мой агент по закупкам. После приветствий, Юрий Васильевич спросил:

— Отдохнете с дороги, или сразу же к делам приступите?

— Отдыхать некогда, а вот если позавтракать куда-нибудь отведете — не обижусь.

— Если позавтракать, тогда лучше куда-нибудь на окраину съездить, — сообщил хозяйственный Масленников. — Там и дешевле будет, да и в сосиски собачатину не добавляют.

Вона! А как же хваленая немецкая щепетильность, честность и аккуратность? Или, жрать захочешь, так и собачатину есть станешь?

Пристроив в камеру хранения чемодан, чтобы не таскать его с собой, поехал вместе с Масленниковым на окраину.

Ехали мы по-пролетарски, в трамвае. За проезд платил Юрий Васильевич, отдав кондуктору двадцать марок.

— Неделю назад билет стоил пять марок, а нынче десять, — пожаловался товарищ Масленников. — Хорошо, что у меня франки есть, а иначе, не знаю, чтобы и делал. Две недели назад менял франки — один франк шел за сорок марок, а сегодня уже шестьдесят семь. Этак скоро можно миллионером стать.

Не стал говорить Масленникову, что он тут не миллионером, а миллиардером станет, беда только, что на миллиарды марок купить ничего нельзя.

Ресторан, куда меня привез Юрий Васильевич, оказался вполне симпатичным. Места немного — рассчитан на четыре столика, посетителей нет, кругом чистота, а на стенах висели вышитые салфетки с какими-то изречениями. Меню на столах не было, а официант, появившийся сразу, как мы уселись, затараторил что-то по-немецки.

— И что говорит? — полюбопытствовал я.

— Кельнер сказал, что кружка пива у них нынче десять марок, — сообщил Масленников, а потом пояснил. — Стоимость пива — вроде, как показатель. Если пиво дорогое, значит и все остальное дорого стоит.

Точно. В Чехии, куда мы с супругой ездили в две тысячи тринадцатом году, показателем «дороговизны» ресторана тоже выступало пиво, а еще огуречный лимонад. Но там стоимость записывалась на специальной доске, вроде классной, только поменьше, чтобы посетители сразу видели — хватит ли денег. А Масленников успел «онемечиться», назвав официанта кельнером.

— Десять марок за кружку — дорого или дешево?

— А хрен его знает, — вздохнул Масленников. — Если сравнивать с довоенными, так за десять марок можно было быка купить, а с нынешними франками, так и дешево.

— Ладно, — махнул я рукой. — Если что — франки у меня есть, заказывайте на свое усмотрение. Но мне без пива. Можно чай, но еще лучше — кофе.

— Франками они не возьмут, здесь все строго, только марками.

Так уж и не возьмут? Впрочем, экспериментировать нет нужды. Мой торговый агент должен иметь деньги на представительские расходы, включая приезд начальства.