Венский вальс

— А вот про это надо товарища Троцкого спрашивать, — усмехнулась Наталья. — Нейрат — его ставленник. Они еще до империалистической войны познакомились. Есть еще товарищ Коричонер, он член ЦК, но пока у него среди товарищей нет авторитета. Надеюсь, после конгресса Коминтерна что-то измениться.

Ясно-понятно. Нейрат — ставленник Троцкого, значит, троцкист. Ярлык прилепим, будем иметь в виду. А коли Нейрат руководит немецкой секцией — читай, Судетами, а заодно и австрийской компартией, а его планируют еще и на пост секретаря компартии Чехии, о чем это говорит? Возможно, простое совпадение, а может — продолжение идеи мировой революции? Коммунисты Австрии и Чехии организуют боевой отряд, являющийся наконечником для копья, пронзающего мировую контрреволюцию? Нет, из австрийцев с чехами боевого отряда не получится. Так, вспомогательные силы для ударного отряда немецких товарищей.

— Кстати, а ты не хочешь в Москву съездить, принять участие в конгрессе Коминтерна от французской компартии? — поинтересовалась Наталья. — С интересными товарищами познакомишься, вдруг пригодится? Анри Гильбо бы тебе понравился — стихи пишет. Я его в Лонжюмо[2] русскому языку учила, так он начал Пушкина переводить.

— А разве меня можно отправить на конгресс? Я же не член компартии Франции?

— Если бы товарищи из секции решили, то можно. От Франции первоначально было шесть человек заявлено, а отправилось четверо. Они уже в Москве, но еще не поздно. Меня хотели отправить, но мне сейчас не до конгрессов, сам видишь, — кивнула Наталья на свой живот, а потом лукаво сказала. — Да и свадьба не каждый год бывает, в отличие от конгрессов. Еще один товарищ был избран, но с ним несчастье случилось...

Меня отчего-то насторожила последняя фраза.

— Этот товарищ, с которым несчастье произошло, он не столяром работал?

— Володя, не обвиняй меня в том, чего я не совершала, — насупилась Наталья. — Я была обязана доложить товарищам, что Рош стал посредником между советским торгпредством и самозванцем, выдававшим себя за английского коммуниста. Тем более, что ты сам опознал в самозванце контрразведчика. Французы сами проводили расследование, подробностей я не знаю, а то, что товарищ Рош упал в Сену, это лишь совпадение. По крайней мере, мне они так сказали. А как ты любишь иногда говорить — они врут, так и я вру.

М-да... Суровые нравы в Коминтерне. Пожалуй, таких строгостей не было даже в рыцарских орденах.

— А майор Дринкуотер? Ну, который себя за Дилона выдавал?

— Про этого пока ничего сказать не могу. Информация до английских товарищей доведена, но они, в отличие от французов, несчастных случаев устраивать не станут. Не принято у британцев. Но в Коминтерне еще и ирландцы есть, а они даже к своим товарищам, если те англичане, относятся неважно. А больше я ничего не могу сказать.

Вот так вот... Интересные вещи узнаешь, если супруга ответственный товарищ в Коминтерне. Но еще больше может скрываться за недосказанностью.

— Наташа, а какие связи у Советской России с Австрией? Есть что-то на официальном уровне?

— Де-факто мы друг друга признали еще в восемнадцатом, но дипломатических отношений нет, — сообщила Наталья. — Договорились военнопленных обменять, тех, кто в Мировую войну в плен попал, да так и застрял. Они к нам для этого Карла Поля прислали, а мы к ним товарища Вронского. Но сколько обменяли, остался ли кто у них, у нас, про это не знаю. Единственное, о чем точно знаю, потому что сама документы готовила — мы в Вену сообщение посылали, что готовы дать убежище всем венгерским коммунистам, кто после подавления революции в девятнадцатом году в Австрию сумел уйти, а теперь в тюрьмах сидит. Дескать, готовы за каждого коммуниста отдать по десять военнопленных австрийцев.

— И что-нибудь получилось? — заинтересовался я.

— Товарища Куна вернули, а с ним еще около двадцати товарищей. Венгрия возмущалась, от Австрии выдачи требовала, но для австрийцев своих граждан было важнее вернуть, а в Венгрии Куна и остальных все равно бы казнили.

Интересно. Знаю, что Бела Куна, успевшего уйти от расстрела, держали в какой-то австрийской крепости, потом освободили, но не знал, что мы его обменивали на военнопленных.

— А кто в Австрии сейчас играет самую важную роль? В политической жизни, имею в виду? — спросил я. — Какая партия лидирует?

— Там сейчас целых три ведущие партии — социал-демократическая, христианско-социальная, пангерманская. Правда, социал-демократы уже такого веса не имеют, как раньше. Для левых они предатели, а для правых — революционеры. Хотя, какие из них революционеры? У социал-демократов австромарксисты сильны, — сообщила Наташа.

Ну вот, здрасьте. В упор не помню об австромарксистах. Это что за зверь такой? Но если в составе слова есть «марксизм», то либо последователи, либо ревизионисты учения Карла Маркса. Не что иное, как очередной вариант революционной марксистской концепции. Ленинизм, это ведь тоже вариант марксизма. Мог бы и сам подумать, но зачем, если у меня дома есть более компетентный специалист?

— А кто такие австромарксисты?