Венок Брюсову. Валерий Брюсов в поэзии его современников

Упорный маг, постигший числа

И звезд магический узор.

Ты – вот: над взором тьма нависла…

Тяжелый, обожженный взор.

Бегут года. Летят: планеты,

Гонимые пустой волной, —

Пространства, времена… Во сне ты

Повис над бездной ледяной.

Безводны дали. Воздух пылен.

Но в звезд разметанный алмаз

С тобой вперил твой верный филин

Огонь жестоких, желтых глаз.

Ты помнишь: над метою звездной

Из хаоса клонился ты

И над стенающею бездной

Стоял в вуалях темноты.

Читал за жизненным порогом

Ты судьбы мира наизусть…

В изгибе уст безумно строгом

Запечатлелась злая грусть.

Виси, повешенный извечно,

Над темной пляской мировой, —

Одетый в мира хаос млечный,

Как в некий саван гробовой.

Ты шел путем не примиренья —

Люциферическим путем.

Рассейся, бледное виденье,

В круговороте бредовом!

Ты знаешь: мир, судеб развязка,

Теченье быстрое годин —

Лишь снов твоих пустая пляска;

Но в мире – ты, и ты – один.

Все озаривший, не согретый,

Возникнувший в своем же сне…

Текут года, летят планеты

В твоей несчастной глубине.

1904, 1908

Москва

Встреча

Туманы, пропасти и гроты…

Как в воздух, поднимаюсь я

В непобедимые высоты,

Что надо мной и вкруг меня.

Как в воздухе, в луче эфирном

Вознесся белоснежный пик,

И от него хрустальным фирном

Слетает голубой ледник…

У ледяного края бездны

Провеял облик ледяной:

Мгла дымная передо мной…

Ударился о жезл железный

Мой посох бедный, костяной:

И кто-то темный из провала

Выходит, пересекши путь,

И острое вонзилось жало

В мою взволнованную грудь…

Раскатам мстительного смеха,

Раскатам бури снеговой

Ответствует громами эхо…

И катится над головой —

Тяжеловесная лавина,

Но громовой, летящий ком

Оскаленным своим жерлом

Съедает мертвая стремнина.

Глухие стоны урагана

Упали в пасти пропастей,

Скользнули на груди моей,

Свиваясь, пропасти тумана,

Над осветленной крутизной

Истаяв ясными слезами…

И кто же! – брат передо мной

С обезумевшими очами —

Склонился, и железный свой

Он поднял жезл над головой…

Так это – ты?.. Но изумленный,

Безгневный, улыбнулся лик;

И жезл упал окровавленный

На звонкий, голубой ледник.

«Высоких искусов науку

И марева пустынных скал

Мы поняли», – ты мне сказал:

Братоубийственную руку

Я радостно к груди прижал…

Пусть шел ты от одной долины,

Я – от другой (мой путь иной): —

Над этой вечной крутизной

На посох бедный, костяной

Ты обменял свой жезл змеиный.

Нам с высей не идти назад:

Мы смотрим на одни вершины,

Мы смотрим на один закат,

На неба голубые степи; —

И, как безгрешные венцы,

Там ледяных великолепий

Блистают чистые зубцы.

Поэт и брат! В заре порфирной

Теперь идем – скорей, туда —

В зеркальные чертоги льда

Хрустального дорогой фирна.

1909

Бобровка