Венок

- Нет уж, увольте. Не в моих правилах распоряжаться похоронами человека, которого я в глаза не видел, - проворчал Мартин с недовольным видом, но больше ничего не сказал, и служащие похоронного бюро, подхватив венок, положили его на катафалк. Фогарти с трудом себя сдерживал. С пылающим лицом он хлопнул дверцей машины, завел стартер. За рулем сидел, опустив голову; сведенные брови двумя выступами нависали над глазницами. Покойный Девин называл это Неронов взгляд. Когда выехали на центральные улицы, его прорвало:

- Наткнешься на такое, и хочется сквозь землю провалиться. Цветы пережиток язычества! Но что еще хуже - к нему же прислушиваются. С ним соглашаются! Внимают этому бреду, вместо того чтобы сказать!

заткни, невежда, свое хайло!

- Ну-ну, - примирительно сказал Джексон, доставая трубку. - Мы тоже не совсем к нему справедливы. Ведь он Девина не знал.

- Тем хуже, - с жаром возразил Фогарти. - Не будь нас в церкви, он выбросил бы венок на свалку. А из-за чего? Из-за собственного грязного воображения, низкого и презрительного умишки!

- Ну, стоит ли заходить так далеко, - сказал Джексон, хмурясь. - Будь я на его месте, я, пожалуй, попросил бы кого-нибудь забрать венок.

- Попросили бы?

- А вы - нет?

- Но с какой стати, господи боже мой?

- Я, наверное, побоялся бы скандала. Я не из храброго десятка.

- Скандала?

- Можно назвать и иначе. Ведь венок все-таки от женщины.

- Да, от одной из старых дев, которых Вилли опекал.

- Вы хоть раз слышали, что какая-нибудь престарелая мисс прислала на гроб венок из алых роз? - осведомился Джексон; подымая брови и картинно откидывая голову.

- Господи боже! мой! Да, по совести говоря, я и сам бы мог его прислать, - с детским чистосердечием заявил Фогарти. - Мне бы и в голову не пришло, что здесь кроется что-то дурное,

- А вот старой деве, несомненно, пришло бы.

На мгновение Фогарти оторвал глаза от дороги и посмотрел в упор на Джексона. Джексон ответил тем же.

В результате они проскочили перекресток, и Фогарти, рванувшись, дал задний ход. Слева от них тянулись к югу Уиклоуские горы и под клочками разорванного неба между их серыми громадами зубцами яркой зелени мелькали поля. Несколько минут они ехали молча.

- Вы шутите, Джим, - сказал наконец Фогарти.

- Ну, я вовсе не хочу сказать, что там было что-то дурное, - ответил Джексон, широким движением отводя в сторону руку с трубкой. - Женщинам что только не приходит в голову. Кто же этого не знает!

- Такие отношения могут носить вполне невинный характер, - сказал Фогарти с наивной убежденностью.

И вдруг вновь помрачнел, краска залила его красивое, крупной лепки, лицо. Как все люди, живущие в мире воображения, он всегда удивлялся и пугался, принимая сигналы, поступающие к нему извне: наслаждаться своими фантазиями он мог только, не выходя за их пределы, Джексон, воображение которого было вымуштровано и укрощено и который никогда не шел напролом, словно племенной бык на запертые ворота, сейчас смотрел на Фогарти, забавляясь, хотя и не без чувства скрытой зависти. Временами им овладевало желание, столкнувшись с чем-нибудь непривычным, вот так же, по-мальчишески, удивиться и испугаться.

- Нет, не могу в это поверить, - произнес сердито Фогарти, тряхнув головой.

- И не надо, - отозвался Джексон, вертя в пальцах трубку и раскачиваясь на сидении, так что рука его почти касалась плеча Фогарти. - Женщинам, как я сказал, что только не приходит в голову. И чаще всего за этим ничего нет. Все же, должен признаться, я не был бы шокирован, если бы выяснилось, что у него что-то было. Девин как никто другой нуждался в том, чтобы его любили. Особенно в последние два года.

- Только не Девин, Джим, - запротестовал Фогарти, возвышая голос. Только не Девин! Вы могли бы поверить, если бы дело шло обо мне. Я - если бы дело шло о вас. Но Девина я знаю с детства. Вот уж кто не был на это способен.

- В этом плане я его не знал, - согласился Джексон. - Да и вообще, по правде говоря, мало знал. Но, пожалуй, не побоюсь сказать: он был на это способен, как и любой из нас. А одинок он был, как никто из нас.

- Разве я не знаю, боже правый! - воскликнул Фогарти, словно упрекая себя. - Я понял бы, если бы он запил.

- Запил? Нет, - сказал Джексон, поморщившись.- Он был слишком взыскателен. Вот уж кого невозможно вообразить себе в состоянии белой горячки. Вот уж кто не допился бы до зеленого змия, словно какой-нибудь старик священник, который пытается задушить сиделку.

- Я это и говорю, Джим. Не такого сорта он был человек.

- Ну, это разные вещи, - сказал Джексон. - Я вполне могу представить себе, что он увлекся какой-нибудь интеллигентной женщиной. Вы и сами знаете, что он понравился бы такой женщине, как нравился нам, единственный образованный человек в этом захолустье.

Не мне вам объяснять, каково тут живется интеллигентной женщине с мужем лавочником или сельским хозяйчиком. Бедняжки! Счастье их, что большинству недоступно образование.

- Он не намекал, кто она? - спросил Фогарти.

Он все еще не верил, но Джексон говорил с такой убежденностью, что его охватило сомнение.