Венецианская птица. Королек. Секреты Рейнбердов

Рабочий вызвал полицию, ни к чему не притрагиваясь. Когда патруль прибыл, один из констеблей опознал Бланш. В короткой кожаной куртке и в перчатках она навалилась грудью на руль. На перчатках отчетливо виднелись следы грязи и ржавчины, оставшиеся на них, когда она привязывала резиновый шланг к выхлопной трубе. Рядом с задним бампером валялись плоскогубцы из стандартного автомобильного набора инструментов и обрывок медной проволоки. Весь вечер субботы и большую часть воскресенья лил сильный дождь. Туфли Бланш были покрыты грязью с того места на земле, где она стояла, прикручивая трубку. Опухшее и покрасневшее лицо не удивило полисменов. Обоим прежде доводилось видеть людей, умерших от отравления угарным газом. Следы автомобиля и отпечатки ног вокруг смыла дождевая вода.

В выходные дни отсутствие Бланш не обеспокоило Джорджа. Она появлялась в его коттедже неожиданно и могла приехать в любое время. Иногда звонила и предупреждала, что едет к нему, но чаще просто сваливалась как снег на голову. Не видеться с ней неделю или даже дольше, когда он не выполнял никаких ее заданий, не было для Джорджа чем-то странным.

Мать Бланш тоже не хватилась дочери. В субботу утром Бланш сказала, что уезжает в деревню. Она никогда не обсуждала с матерью свою работу и клиентов. А когда к понедельнику дочь не вернулась, миссис Тайлер решила, что Бланш отправилась ночевать к Джорджу. Полиция Солсбери сообщила миссис Тайлер о смерти Бланш только в полдень, после чего в патрульной машине ее повезли в участок для опознания. Тем же вечером тело покойной подвергли стандартной процедуре вскрытия.

Вечером в понедельник архиепископ готовился провести уже третью ночь в отведенном ему подвальном помещении. До сих пор он так и не встретился ни с одним из людей, похитивших его. Лишь выполнял указания, передаваемые через громкоговоритель. Он понимал, с какой целью его захватили, поскольку читал, как прежде брали в заложники Арчера и Пэйкфилда. Более того, с Пэйкфилдом даже встречался на официальном мероприятии после освобождения, услышал рассказ о злоключениях политика и удивился ничтожному размеру выкупа. Архиепископа не волновала конкретная сумма, которую могли потребовать за его свободу преступники, учитывая высокий общественный статус, но сам по себе денежный вопрос расстраивал. Любые излишние траты из бюджета церкви он считал недопустимыми. О личной безопасности архиепископ почти не задумывался. Все в руках Божьих, а у него теперь было достаточно времени, чтобы почувствовать, какое успокоение и силу придают истовые и искренние молитвы. Кормили в плену очень хорошо, а вино, принесенное на второй вечер, он не постеснялся бы подать даже к собственному столу. Вот и теперь, прежде чем улечься в кровать, архиепископ помолился, причем и за своих похитителей тоже. В том, что это не один человек, сомнений не возникало. Он помнил, что его схватили мужчина и женщина при выходе из часовни. В каком же странном, полном насилия мире ему выпало жить! Впрочем, разве этот мир не был странным и полным насилия всегда? Без веры и крепости духа в нем все становилось бессмысленным…

В ту же ночь мисс Рейнберд очень плохо спала. Проснувшись в пять часов утра, она почувствовала сильную головную боль. Сны ей не запомнились, но они были тревожными и касались мадам Бланш. Она лежала, откинувшись на подушки, и размышляла, что если в придачу к Гарриэт ее станет беспокоить по ночам еще и мадам Бланш, то это уже будет чересчур. Вот отчего сильно разыгралась мигрень. А голова действительно болела невыносимо – от нее, казалось, пульсировал весь череп. Мисс Рейнберд вспомнила, как однажды мадам Бланш излечила ее, и стала внушать себе, что избавится от мигрени, если постарается.

Она закрыла глаза и продолжала лежать в темноте, а потом начала воображать, будто мадам Бланш стоит у нее за спиной и пальцами массирует лоб. Убеждала себя, что женщина действительно находится в комнате, ее бусы покачиваются в такт движениям рук, а в воздухе витает аромат терпких духов, которыми она обычно обильно поливала себя. Мисс Рейнберд ощущала кончики пальцев, легко скользившие по ее коже. Хотя у этой женщины явно был склад ума мошенницы, в ней все же присутствовало нечто еще, некий дар, таинственная сила, не имевшая рационального объяснения. Необыкновенный человек!

И мисс Рейнберд заснула. А проснувшись через час, поняла, что боль исчезла.