Венецианская птица. Королек. Секреты Рейнбердов

Бланш пожала плечами. Досадно, но ничего не поделаешь. Она сверилась с картой, которую прихватила с собой, и обнаружила, что Чеддар с ущельем и знаменитыми пещерами находится поблизости. Разумеется, в такое время года там все закрыто для осмотра, но она решила все равно добраться туда, выпить чая и вернуться. За время поездки погода начала резко меняться. С севера принесло порывы холодного ветра, небо быстро затянуло тучами, и, когда Бланш пила чай, крупные капли дождя застучали по стеклам машины. Бланш налила себе третью чашку чая, доела остатки сладкого рулета, уже смирившись с тем, что домой ей придется возвращаться под проливным дождем.

Приезжая три раза в год погостить в Ривер-Парке у своего старого друга сэра Чарльза Мэдема, он приобрел привычку каждый раз, поспав немного после обеда, отправляться на прогулку. Несколько сотен ярдов через ухоженный сад приводили его сначала к озеру, располагавшемуся в низине перед домом, а потом вдоль берега он шел к фамильной часовне Мэдемов. Это была радующая глаз небольшая постройка эпохи Регентства, стоявшая в окружении рододендронов у дальней оконечности озера. Прогулка неизменно проходила одним и тем же маршрутом. Он огибал берег озера до часовни, где проводил несколько минут, стоя на коленях у металлической ограды алтаря и беззвучно молясь. А порой, поскольку его посещения владений сэра Чарльза становились редкими периодами отдохновения от насыщенной и занятой повседневной жизни, просто преклонял колени, позволяя своему сознанию расслабиться и насладиться покоем одиночества и тишины. И тогда этот солидный мужчина, которому перевалило за шестьдесят, с удовольствием и ностальгией вспоминал времена, когда приезжал сюда молодым человеком. Он никогда не питал склонности к бегству от забот или тем более отшельничеству, но подобные моменты полного уединения действовали освежающе и придавали сил. Покинув часовню, он продолжал идти другим берегом озера, зная, что никто и ничто не потревожит его. Сэру Чарльзу его привычки были хорошо знакомы, и по субботам на территории усадьбы не попадалось никого из многочисленной прислуги. Добравшись до середины берега озера, он доставал из кармана небольшой бумажный пакет с хлебными крошками и начинал скармливать их водоплавающим птицам. Такой пакет неизменно дожидался его на столике в вестибюле, когда он спускался вниз после непродолжительного дневного сна. Ему с точностью до минуты было известно время своего возвращения в дом, где в своем кабинете уже дожидался сэр Чарльз, чтобы вместе с гостем попить чаю и сыграть партию в шахматы. В общем, было сделано все, чтобы его выходные дни прошли организованно и спокойно. Они выпадали ему редко.

Когда он приближался к часовне, начался дождь. Не причина тревожиться – на нем был хорошо защищавший от непогоды и сильного ветра плотный плащ. Сгущались сумерки. Но, войдя в часовню, он все же сожалел, что снаружи не светило солнце. Слишком уж хороши были витражи в окнах. Сегодня они не предстанут перед ним во всем своем великолепии. Он медленно миновал проход и встал на колени перед алтарем. Странным образом именно сейчас, когда принимал коленопреклоненную позу и готовился к молитве, он вспомнил один из немногочисленных раздоров, возникших между ним и сэром Чарльзом за долгие годы дружбы. Три года назад с одним из слуг хозяина усадьбы связался журналист из Лондона, который хотел написать репортаж о том, как высокий гость проводил здесь свои выходные дни. И слуга поведал ему об обычном распорядке дня. В написанном журналистом материале не содержалось ничего обидного или искажающего факты. Более того, статья носила сугубо позитивный характер. Однако сэра Чарльза привело в ярость нарушение конфиденциальности своей частной жизни одним из подчиненных. Того немедленно уволили. И никакие аргументы гостя не смогли заставить сэра Чарльза пересмотреть свое решение. Что ж, таков уж он был, сэр Чарльз. Гордый близким знакомством и даже дружбой с ним и потому всегда готовый защищать. А потом его глубоко тронуло письмо, полученное от уволенного слуги, где он извинялся за допущенную ошибку и заявлял, что сэр Чарльз был совершенно прав, потеряв к нему доверие и уволив.