Венец терновый (2)

— Расскажите нам о тех землях подробно, Игнаций, я желаю знать о них все. Любой союзник в войне с турками для нас очень важен! А этот король, — титул Ян Собесский произнес без сарказма, очень серьезно, — уже прославился победами над Крымским ханством!

Глава 14

— Сын мой, твой народ может погибнуть в одночасье, а все твои владения превратятся в выжженную пустыню! А ты либо погибнешь, или снова станешь изгоем, влачащим жалкое существование!

«Ни хрена себе перспективы мне рисует! Будто я не понимаю, что как вся орда явиться — у меня тут погром будет со звоном! А татары придут всем скопом, да еще с турками, и разнесут все вдребезги и пополам. Пусть на Чигирин лучше поход устраивают — а мне бы отсидеться пару лет без этих всяких войнушек. Да я у кого угодно помощи попрошу, лишь бы удержать Донбасс за собой и не допустить его разорения. Даже у этого попа, что на самом деле митрополит Готфский Мефодий».

Юрий совсем не ожидал, что по первому морозцу к нему в Галич заявится с визитом столь важный иерарх церкви, о котором до последнего лета ни сном, ни духом не ведал. Благо отец Фотий на пальцах прояснил ситуацию, что из всех многочисленных епархий Крыма уцелело лишь две митрополии — Готфская, что раньше была в княжестве Феодоро, что также Готфией называлось, или Готтией, а также Кафская, что распространяла свое влияние на уничтоженные турками генуэзские колонии.

— Уймись, государь — крымский хан очень недоволен твоими набегами, ведь ты занял земли ханства. Народ христианский влачит в Крыму жалкое существование, магометане всех «райя» уподобили бесправному скоту. Христиане переходят в ислам неволей. Люди забывают родной язык, говорят по-татарски, как крымчаки. У нас совсем нет школ. Новые церкви строить не разрешают, а старые повсеместно разрушают.

— Горем обливается мое сердце, владыко, мне известно о страданиях христиан в Крыму, ведь я тоже отведал горькой участи невольника, — Юрий внимательно посмотрел на митрополита. От цели визита ему привел свои догадки архимандрит Фотий, и вот теперь беседа шла наедине, и Галицкий терпеливо ждал, когда разговор пойдет о главном.

Митрополит Мефодий пришел через степь с маленьким обозом — татары ему препятствий не чинили, более того — сопровождали и охраняли. И при этом не нападали на сторожу, впрочем, и казаки, заранее предупрежденные, в свару не лезли, сразу отошли. Всего пришло до сотни человек, четверть священников, все остальные обслуга, причем готы — ибо говорили на жутко архаичном немецком языке.

Об этом народе Юрий узнал совсем недавно — и всезнающий отец Фотий дополнил рассказы жены, и прибывший под видом купца пан Поплавский — на самом деле эмиссар польского короля Яна Собеского. Разговор с ним вышел познавательный и деловой до жути. Галицкий получил предложение вступить в Священную Лигу — союз государств, что вели с турками постоянную войну. Да и взял поляк его за горло хорошей хваткой, обрисовав перспективы, которые сейчас красочно изложил греческий митрополит, хорошо знающий русскую речь.

Помощь была настоятельно нужна, а Белая Церковь, где стоял сильный польский гарнизон совсем рядом, да и Речь Посполитая не растеряла своего былого могущества. Вот только с какого бодуна поляки помогать будут, если он заявил о своих правах на Червонную Русь, давно уже ставшую в Польше Русским воеводством?!

Москва Юрия откровенно пугала своей полной непредсказуемостью — то на дыбу подвесит, то порох со свинцом даст. Однако воевода Ромодановский обиняком заметил — через Северский Донец царское войско не пойдет. Но почему — не объяснил, и тогда Юрий резонно решил, что московские бояре, если решат заключать мир с османами, просто его сдадут. Основания на то у него были — дворяне воеводы в откровенных беседах между собой всячески поносили «галицкие вольности», которые называли «казацкими». А такое сразу наталкивало на мысль, что князь Ромодановский просто хитрит, не желая раскрывать карты.

Так что пришлось поставить на «польскую карту», прекрасно понимая, что пока воюет с татарами и турками, ляхи могут поддержать. Но потребуют основательного заклада — и он решил первым сделать ставку, предложив гарантии. Правда, в своеобразной форме, резонно рассудив, что нельзя складывать «все яйца в одну корзину».

— Владыко, если мои походы ухудшают положение христиан, то я их не стану следующим летом производить, — Юрий все прекрасно понял, и миссия митрополита перестала быть для него тайной. Мефодий не более чем выразитель интересов Селим-Гирея, в полной воле хана находящийся. Приказали — вот и поехал.

«Если я откажусь — поход будет на меня, а не на Чигирин. И раздавят! Иначе быть не может — второго удара в спину хан не допустит, и тем более угроза похода на Крым моих стрельцов татар изрядно нервирует. Ведь стоит им увести конницу, так я на той кухне все горшки перебью, с таким количеством пороха запросто можно. А о том, что у меня он есть, как и свинец, им, наверняка, уже известно!»