Венец рабов

- Я и вправду хладнокровен, лейтенант Палэйн. Я не извиняюсь за то, что я такой. Я не стал бы извиняться даже пред погибшими мантикорскими солдатами, не то что пред вами. Я сожалею об их гибели, однако - скажу прямо - у меня намного большее сожаление вызывает то, что в десятки раз большее число рабов "Рабсилы" умирает изо дня в день, из года в год, а вся вселенная стоит в сторонке, ахает, и не делает ровным счётом ничего для того, чтобы с этим покончить. Это не превращает меня в монстра, который может…

Казалось, у него на мгновение перехватило дыхание.

- Да, я рискну её жизнью. Однако ничуть не в большей степени, чем она - присмотритесь к ней - рискнула бы сама. Не в большей степени, чем те солдаты были готовы рискнуть своими жизнями, добровольно вступая в королевскую гвардию. Но считать, что я готов… готов… тащить её как жертву на алтарь и точить кинжалы для жрецов…

Больше он ничего не сказал. Просто повернулся и ушёл. Через несколько секунд его в зале уже не было.

- О, чёрт, - пробормотала Танди. Её сердце упало как никогда в жизни. - Я и правда всё испортила, да?

- Не глупи, - отчитала её Берри. - Это всего лишь ваша первая размолвка влюблённых. Ты заявила, что он жестокий злодей, и он чуточку обиделся. Невелика беда.

***

Затем Берри ушла, просить Вальтера Имбеси показать ей, где найти принцессу Руфь, профессора Дю Гавела и капитана Оверстейгена. Танди осталась одна. Сначала глядя в никуда. Затем на единственного, кроме неё, оставшегося в огромном зале человека. На Джинни Ушер, ответившую взглядом, казавшимся немногим менее враждебным, чем глаза Виктора.

На принятие решения Танди понадобилась минута.

Пятьдесят девять секунд колебаний из-за разочарований прошлой жизни, омерзительных компромиссов и рассыпавшихся надежд. И одна секунда на то, чтобы отбросить этот опыт.

Она шагнула к Джинни.

- Покажите, где его номер.

- Отлично, самое время. Я уже начала беспокоиться.

Когда Джинни договорила, она уже улыбалась и тащила Танди к выходу.

- Он будет очень взволнован, когда тебя увидит! Будет, ещё как! - Джинни строго погрозила ей пальцем. - Не позволяй этому дурацкому холодному взгляду одурачить тебя ни на мгновение, слышишь? Это всего лишь игра. Ну, вроде того. Однако внутри - ладно, глубоко внутри - он чахнет по тебе намного сильнее, чем по этой дрянной, прогнившей…

Глава 30

- … крайне сомнительно, принцесса. Признаю, что Конвенция Червелла даёт мне…

Говорящий прервался и перевёл взгляд на входящую в комнату Берри. Высокий, подтянутый офицер в форме капитана первого ранга Королевского Флота Мантикоры был потрясающе похож на молодую и куда более спортивную версию премьер-министра Мантикоры. Его конечности выдавали родство с семейством Жанвье с Высокого Хребта - каким-то образом выглядели слишком длинными относительно тела - и Берри упала было духом при первом же взгляде на него. Но тут она увидела его глаза. Да, такие же тёмные, но в остальном ничем не похожие на полуприкрытые, вечно расчетливые глаза, которыми премьер-министр взирал на остальной мир. Это были глаза человека, не готового принимать что-либо на веру, но при этом они были ясными и внимательными.

Уголок губ капитана приподнялся в сардонической улыбке.

- А это, как я понимаю, мнимая "принцесса Руфь".

Он поднялся и отвесил учтивый поклон, сделав это с лёгкостью и изяществом человека, родившегося и выросшего в высших кругах аристократии Звёздного Королевства.

- Капитан Майкл Оверстейген. Безмерно рад видеть, что вы не пострадали, миз Зилвицкая. Во всяком случае, вы не производите впечатления пострадавшей.

Услышав аристократический прононс и манерность речи этого человека, Берри порадовалась что потратила время на переодевание, прежде чем присоединиться к принцессе Руфи и капитану. Она сильно подозревала что при всей внешней обходительности Оверстейген подсознательно отнёсся бы к появившейся перед ним девушке в драных лохмотьях точно так же, как и типичный мантикорский дворянин, просто не приняв её всерьез - не обращая внимания ни на заоблачную цену материала лохмотьев, ни на уважительную причину такого состояния её одежды. Внешний вид есть внешний вид. Форма самого Оверстейгена была в безупречном состоянии.

Вместе с ним поднялась и лейтенант. Оверстейген повернулся к ней и вяло взмахнул рукой.

- Позвольте представить моего помощника тактика, лейтенанта Бетти Гёр.

Вместо поклона лейтенант Гёр достаточно резким движением протянула руку. Она вежливо улыбалась, но в глазах у неё таился какой-то тревожный вопрос.

- Рада знакомству, - сказала она, а затем практически выпалила: - Но мне хотелось бы знать, откуда вашему отцу известно обо мне.

Глаза Берри расширились.

- Понятия не имею, лейтенант Гёр. Но полагаю это потому, что вы либо очень хороший, либо очень плохой разведчик. У папы пунктик насчет отслеживания подобных данных.

Оверстейген фыркнул. Хотя Берри звук напомнил скорее всхрап породистой лошади. Своего рода звонкое, резко оборвавшееся ржание.