Венец проигравшего

Правда, может быть, ей просто искренне безразлично, с кем крутит её муж. У них ведь тут другие нравы и другие традиции, ревность к супругу — чувство лишнее, странное, чужое. Что могло бы его оправдать в мире ничем не ограниченной полигинии? [3]Особенно если речь идёт о государе, который, кажется, перекрутил уже со всеми мало-мальски привлекательными женщинами в Империи. Его жена, похоже, воспринимает мужние гульки как должное. Честь и хвала её горделивой сдержанности, а также тому, что бабьими спорами из-за мужика высокопоставленные дамы явно не собираются вредить государству.

А ведь могли бы! Старшая дочь Аштии уже не та, что прежде. Это уже не привыкшая смущаться и потому подчёркнуто сдержанная девчонка, которая послушно ждёт, будет ли материнское решение в её пользу или же нет, и чем вообще закончатся метания госпожи Главнокомандующей по вопросу передачи золотого диска. Джайда уже узнала, что такое власть, почувствовала себя в ней и поняла, что находится на своём месте.

Она, конечно, не собирается выпускать её из рук. И внутренняя сила, заключённая в её столь совершенном теле, пожалуй, сводила на нет могущество внешней привлекательности, потому что красота с такой начинкой начинает пугать.

Леди Джайда сделала мне знак садиться, однако сама не спешила. Дождалась появления Абареха, Стениша и Измела, ближайших и доверенных сподвижников императора, обменялась с ними десятком «фраз вежливости». Только после этого протиснулась к своему креслу. Помимо того к нам скоро присоединились Бограм, Малеш, Бадвем, Акате и Урхель. В большом кабинете стало тесновато.

— Начнём, пожалуй, в таком составе, — сказал император. — Серт, не возражаешь?

— Только за.

— Тогда рассказывай, чего они хотят. Сам рассказывай.

Я пожал плечами.

— Они хотят север.

— Весь?

— Нет, конечно. Тот, который я не успел колонизировать. Всё, что севернее моих границ, от Джелены до Айбихнэ.

Император подождал продолжения, так что получилась устойчивая пауза. Но добавлять я ничего не стал. Пока.

— Если им нужен только север, — сказал правитель, — то зачем они вообще пошли на юг? Зачем воевали?

— Аше утверждает… Да, прошу прощения, госпожа Солор утверждает, что наши гости относятся к войне, как к спорту или религиозному действу. Потому и пошли дальше. Захотели провести очередной турнир и соблюсти приличия пополам с церемониями.

— Солор?

— Господин Серт сильно утрировал, но в целом я именно так и считаю.

— Всё-таки объяснись. Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду.

— Разумеется, кочевники не идиоты, не дети с погремушкой, — проницательно объяснила Аштия. — Они, как и все мы, тоже используют войну в качестве инструмента политики. Они вполне могут вести её на истребление и на захват, как продемонстрировали это в самом начале. А могут предложить турнирный вариант. И вести его таким вот странным образом. Не знаю, с чего начались их упражнения в галантности.

— С моего поединка. Я принял вызов одного из их офицеров.

— Полихачить захотелось? — усмехнулся император.

— Откровенно говоря… Начинал я как гладиатор. Хоть и не справился, но ведь что-то от того времени осталось. Те дни давно в прошлом, в образ мыслей сохранился.

— Ладно. Значит, ты принял предложение поединка, и что же? Этого хватило, чтоб война перешла из формы агрессии в масштабное спортивное состязание?

— Война с ними и остаётся формой вооружённого противоборства, однако осуществляемого по строгим правилам. И теперь они смотрят на нас, как на людей, с которыми следует обращаться как с равными. Они видят в нас своих, подобных себе людей. А не чужую биомассу, задача которой — поскорее сдохнуть и не мешать.

— Что ж, вполне внятно, Серт. Ну, допустим. Значит, мы пришли к тому, что им требуются наши земли. Пусть и не используемые, но наши. Высказывайтесь.

— Говорить, мне кажется, не о чем, — сказала Аштия. — Допускать, чтоб здесь, у нас под боком, обосновался враг? Предоставить ему базу для дальнейшей агрессии, для развития успеха?

— Мне кажется, они действительно имеют в виду лишь то, что озвучивали нам. Им действительно нужны северные леса — и не более того, — сказал я. — Разве иначе они б так легко пошли на эти переговоры — в нынешних-то обстоятельствах? Они даже не потребовали сначала убрать наши войска с северной границы Серта!

— Сейчас — возможно, наши гости готовы удовольствоваться малым. Однако, как нет пределов Вселенной, так бесконечна и человеческая алчность.

— Это даже не алчность, — откомментировал Фишат Бограм. — Это здравый смысл. Как они нам, так и мы им будем угрожать. Серту придётся им угрожать!

— Мне что, больше делать нечего? — проворчал я. Хотел себе под нос, но получилось громко.

— Серт?

— Я понимаю, что терпеть у себя под боком враждебно настроенного соседа Империя не хочет. Однако, боюсь, надо принимать во внимание, что противник сделал очень серьёзную уступку, с ходу отказавшись от притязаний на уже захваченные земли. И не поставив дополнительные условия.

— После того, как он проиграл подряд три сражения, — язвительно вмешался Измел. — Уступки вполне объяснимы. И сговорчивость тоже.