Венец Прямиславы

Ничего не сказав в ответ, он ускакал к княжескому шатру с важной новостью: в городе половец!

В Белзе до вечера обсуждали предложенные условия, но принимать их не торопились. Сумма выкупа была слишком велика, да и признавать свою вину в убийстве город не хотел.

– Заваду бес попутал, но убивал-то не он, а тот черный, гори он ясным огнем! – говорил Немир Самсонович. – За что же мы будем людей выдавать?

– Да и хорошо, что убил! – твердил свое купец Крушило. – Туда ему и дорога, черту кровожадному! Всех бы нас перерезал, если бы до города дошел!

– А ведь хитер Владимирко! – возмущался Яков Наседка. – Аспид ядовитый! Нет уж, припасов у нас хватает, так давайте в осаде сидеть, пока помощь не подойдет!

Все были полны боевого духа, отроки и посадские несли дозор на стенах, готовые отбивать приступ. Однако Прями-слава не находила себе места, ей не давала покоя мысль о бывшем муже.

– Да у него дружины-то всего ничего! – утешала ее боярыня Марена. – Со своей ближней только и приехал, где ему с нами воевать? Постоит и уедет, чего бояться?

Она говорила верно, но само присутствие этого человека так близко, за рекой, наполняло Прямиславу ужасом. Она больше не ходила на стену, чтобы не видеть его шатер и его малиновый стяг: казалось, он каким-то чародейным образом может похитить ее со стены, унести, как черный вихрь в сказке уносил царевен, которые гуляли в своем саду… Она всей душой верила Заваде, что сам сатана чуть его не толкнул на преступление: без сатаны в этом деле не обошлось!

Вечером, когда уже темнело, к ней наведался Ростислав. Прямислава вышла к нему в переднюю горницу; сперва с ней была Забела, но потом в дверь просунулся Звонята и начал строить какие-то рожи. Забела, выразительно поднимая брови, точно желая сказать: «Видели вы где-нибудь такого дурака?» – встала и выскользнула за дверь. Прямислава и Ростислав остались вдвоем.

– Вот что, душа моя! – начал Ростислав и, взяв ее руку, прижал к груди. – Я все думал, что народ говорит… Может, и правда обвенчаемся с тобой? Отец Ливерий обвенчает, я его уговорю. Плохо, что твой отец не знает еще, как дело обернулось, но ведь за меня он тебя отпускал… Ну, война, однако же не мы первые, кому пришлось с родными братьями города делить! – Он усмехнулся. – И до нас бывало, и хуже еще того! Вышел бы я сейчас на стену и сказал Володьше: вот жена моя, Вячеслава туровского дочь, и сам он с войском со дня на день будет. Испугался бы Владимирко, мира запросил. За ним ведь один Звенигород, а за мной и братья Васильковичи, Ростислав[28] да Игорь. Ну, не боишься? Послать к отцу Ливерию?

– Послушай! – Прямислава схватила его руку обеими руками и сжала. – Погоди! Я вот что думаю. Нельзя нам сейчас венчаться.

– Почему? – Ростислав нахмурился. – Передумала?

– Нет. Я за тобой куда хочешь пойду, если судьба. Только вот… я думаю… – Она не решалась выговорить то, что пришло ей в голову при виде Юрьева стяга. – Не я ли и навела на вас такую беду?

– Ты? Ты-то здесь при чем?

– Несчастливая я! – Прямислава отвернулась и закрыла лицо руками. – Сам посуди. Выдали меня замуж, семь лет я с мужем в одном городе прожила, он даже взглянуть на меня не пожелал! Я ждала, надеялась, что в возраст войду – и возьмет он меня в дом, будем жить в чести и согласии, пошлет нам Бог детей… Потом все переменилось, я от него ушла, не хотела больше и видеть его – а он за мной вдогон пустился! Слава богу, я в Червене тебя встретила, ты меня увез от него – так опять он здесь, проклятый! Нет мне от него спасения! Привязался, как горе-злосчастие! А как ты со мной повстречался, и на тебя перекинулось: сперва отец твой умер, теперь брат убит. Несчастливая я: где я, там беда! В монастырь мне надо, где матушка моя лежит!

– Ну что ты! – Ростислав обнял ее и стал гладить по голове, стараясь успокоить. – Не ты здесь несчастливая, а он! Юрий то есть. Семь лет жил рядом с таким сокровищем, а взглянуть не догадался. Спохватился – поздно было. Вот и ходит теперь вокруг стены, окусывается: видит око, да зуб неймет!

– Не вернусь к нему, лучше со стены в реку брошусь!

– Ну, это уж ты хватила!

В дверь постучали. Ростислав выпустил девушку из объятий и шагнул к двери; внутрь просунулась голова Звоняты.

– Княже! – с обеспокоенным видом позвал он. – Тут к тебе какого-то мужика привели…

– Какого еще мужика?

– А черт его знает! Говорят, через стену посадскую лез!

– Вот так новости! Ну, где твой мужик?

– Да вон они, внизу стоят.

Удивленный Ростислав стал спускаться в нижние сени, Прямислава с Забелой тихонько пошли за ним. В нижних сенях ждал десятник Микулич с четырьмя отроками, а между ними стоял кто-то черноволосый, закутавшийся в темный плащ. При виде незнакомца у Прямиславы сильно стукнуло сердце. Черный человек! Это он, тот самый, который «смутил» Заваду с товарищами. Это он, сатана, опять явился! Пришел за ней! Хотелось со всех ног бежать наверх и спрятаться в горнице, но Прямислава подавила это детское желание и осталась стоять на середине лестницы, прижавшись к Забеле. Ростислав не даст ее в обиду, но она должна узнать, что все это значит.