Венец

— Гр-р-речник. Суки продажные. Поганое отродье лживой змеищи. Хоть куда вотрутся, пролезут. Лишь бы выгоду получить.

— В этот раз — выгода твоя.

— Что?! Какая моя выгода в… в его заднице?!

— Так, Андрейша, давай-ка посчитаем. Тебе встал поперёк «хищник киевский». Я его убил. Надобно Киев спешно взять — я ворота Лядские открыл. Нужно церковь нашу утишить — наречённого митрополита сыскал. Русь Святую обустроить и благорастворить — вот тебе шапка Мономахова, делай. Как у тебя какая заковыка — я тут как тут. С поклонцем, «чего твоя милость изволит». Ныне ты мне две загадки загадал. Первая: сиська Варвары Великомученницы. Полагаю, что тебе завтра её принесут.

— Он украл?!

«Если мои ответы пугают тебя, перестань задавать страшные вопросы» — Тарантино?

Извините, но у меня хуже. Мой ответ его не испугает, он его и сам ждёт. Пугает — меня. Его ответ на мой ответ. Поэтому ответов не будет. До… до утраты актуальности темы.

— Полагаю, что вернут тебе те мощи с придыханием и слезьми радости в очах. Типа: вот счастье-то какое! Чудесное обретение утраченного. Поди, и сказку подходящую придумают. Как про твою чудотворную. Типа: не схотела сиська в худом месте оставаться, ходила, вздыхала, летала. Всё к праведнику в руки просилась. К тебе, то есть.

— Кто? Кто это сделал?!

— А ты тех, кто такой дар тебе принесёт, встретишь любовью да лаской, возблагодаришь и наградишь. На радостях. И, ежели будет твоя воля, подаришь реликвию мне.

— С чего это?!

— Долг на мне, брат. Была женщина, именем Варвара, которая меня от смерти спасла, сама смерть страшную, жуткую на себя приняла. Псы злобные ей заживо голову раскусили. На моих глазах.

Эту картинку в Смоленском монастыре Параскевы Пятницы я… не забуду.

— Хочу поставить у себя церковь. В её память. Освятить храм во имя Варвары Великомученицы. Для чего и прошу у тебя частицу мощей святой.

Смотрит, молчит, разглядывает меня. Ни одному слову моему не верит. Не может Ванька-лысый, который то и дело, просто мимоходом, над святынями насмехается, храм святой поставить.

Не может. Но — ставит. Андрей знает, по доносам своих соглядатаев, что в каждом новом большом селении на сотню дворов, ставится и церковь. И эта будет, мы, с Фрицом ещё, её придумали. Высокую, стройную, белую. А что освятят её в честь Варвары Баальбекской… Да мне-то что? — Мне — в память Варвары Смоленской. Которая ради меня на смерть пошла.

Что глядишь, будущий благоверной? Ты многого про меня не знаешь. Не только про всякие тех- и орг-. По жизни, по душе — далеко не всё. У меня была своя жизнь. И в «Святой Руси» тоже. Где я много чего хлебанул и кое-чему научился.

— Две загадки ты мне загадал. Вернуть отсечённую грудь Великомученицы. Это — решено. Завтра вернут. Второе: братья твои. Убить — нельзя, выгнать — вернутся. Так оставить… Вражда ваша столь велика, что сыщется множество людей, кто захочет от этого прибыль получить. Кто будет стравливать вас, как драчливых псов. Тебе идёт вал доносов про то, как они на тебя злоумышляют.

— А разве нет?

— А им — страшилки и пугалки про то, как ты их извести собираешься. Не важно — правда ли? Важно — вы в это верите. Прольётся кровь. Много русской крови. Не хочу. Нынче понял я, как сделать так, чтобы ущерба друг другу вы причинить не могли. Не ваше «хочу — не хочу». Не могли. Наоборот, стали друг другу помощниками.

— Что?! Ты хочешь, чтобы я этим змеёнышам помогал?! Никогда! Ни за что!

— Завтра… нет уже сегодня к вечеру, я тебе скажу «когда» и «за что».

— Х-ха. Нынче скажи.

— Нынче я не готов. Надо ещё демонстрационных материалов подготовить.

Ш-ш-ш…

Андрей до того стоявший в паре шагов передо мной с опущенным мечом, вдруг резко взмахнул им, так, что клинок зашипел. Остриё оказалось прямо перед моими глазами. Сантиметров десять, может меньше.

— С-собрался демонов материализ-зовать?! Сатанинский выполз-з-зок.

Факеншит. Уелбантуренный лингвистически. Повторно — теологически. И третий раз — государственно.

Случайная акустическая близость воспринимается как некошерная потусторонняя сущность. С неизбежными в этом обществе орг. выводами.

— Какие демоны? Можно подумать, что возле милостника Богородицы какие-то демоны дышать могут. У тебя меч Святого Бориса в руках. Во всей преисподней не сыщется дурака, который к нему сунется. Нет, это от латинского демостратио — показываю. Люди на слух худо понимают. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Вот я и хочу, чтобы вы увидели.

— «Вы»?

— Вы. Юрьевичи и андреевичи. Других не надо. И головы разные, и пустой болтовни не будет.

Андрей вглядывался в меня. А чего на меня смотреть? — На мне узоров нет. И говорю я только правду. Станет ли это истиной? — как сделаем.

Меч его дрогнул и опустился.

— Одевайся.

Пришлось подождать пока он отойдёт на пару шагов, не спеша подняться, медленно дойти до своей одежды под его неотрывным взглядом. Натягивать, застёгивать, наматывать, заправлять…