Венедикт Ерофеев и о Венедикте Ерофееве

«Искушать сейчас начнет, тупая морда!..» – Ты лучше вот чего: возьми и на ходу из электрички выпрыгни. Вдруг да и не разобьешься… – He-а, не буду… И Сатана ушел, посрамленный (488), – или как бы коллективный – «революция» в Елисейкове (см. II 2), которая вся совершается по модели Октябрьской революции и последующих событий (а начинается с имитации выступления Лютера в Виттенберге).

4. Еще одним продуктивным вариантом цитирования является прямое введение культурных объектов в фабулу повествования. В слабой форме это может быть просто ссылка на тот или иной текст или культурно-историческое имя в речи персонажа или повествователя.

Мало ли зачем я пришел? Может быть… съесть бефстроганов и послушать Ивана Козловского или что-нибудь из «Цирюльника»… (422);

Мой глупый земляк Солоухин зовет вас в лес соленые рыжики собирать [имеется в виду его «Третья охота»]. Да плюньте вы ему в его соленые рыжики! (448).

В частности, в качестве «культурного объекта» может выступать цитата – со ссылкой на источник или без нее:

Я шел и пел: «Королева Британии тяжко больна…» (474);

– …Что говорил Максим Горький на острове Капри? «Мерило всякой цивилизации – способ отношения к женщине» (464);

«…в ногах правды нет», и каждый… повторял условную фразу из Антонио Сальери: «Но правды нет и выше» (480).

Более «сильный» случай – интерпретация или обсуждение того или иного текста, входящие в фабульную ткань: эпизоды с «Соловьиным садом» и «Первой любовью» Тургенева (см. II 2).

Наиболее сильный вариант этого приема – прямое использование исторических, культурных или литературных персонажей в качестве фабульных:

…Растут агавы и тамаринды, а под ними сидит Максим Горький… И пальцем мне грозит: «не бери сдачи» (464);

– Председатель у нас был… Лоэнгрин его звали… и каждый вечер на моторной лодке катался… плывет и чирья из себя выдавливает… (467).

Сюда же относится эпизод с Ольгой Эрдели и Верой Дуловой (465–466), а также рассказ героя о его путешествии по Европе, где персонажами становятся Тольятти, де Голль, Арагон, Э. Триоле и т. д. (472–473).

Естественной мотивировкой этого приема опять служит, конечно, пьяный бред:

…ворвались полчища Эриний… Богини мщения, остановитесь! …И хохотала Суламифь (498–499);

…кто-то очень знакомый, Ахиллес не Ахиллес… О! теперь узнал: это понтийский царь Митридат. Весь в соплях измазан… (499);

Выплыли двое этих верзил со скульптуры Мухиной, рабочий с молотом и крестьянка с серпом… И рабочий ударил меня молотом по голове, а потом крестьянка – серпом по яйцам… (500).

IV. Кодирование с помощью цитат

Как уже говорилось, цитаты в МП часто используются в качестве элементов словаря. Автор стоит перед задачей описать то или иное действие, состояние или ситуацию. Он может сделать это «своими словами»: отыскать в словаре слова, могущие служить кирпичиками такого описания, и соединить их по законам языка, следуя картине, стоящей перед его умственным взором.