Вендетта. День первый

А вот и решение проблемы найдено! Настя купила около расположенного недалеко универсама три гвоздики, а в самом универсаме ей удалось приобрести килограмм овсяного печенья. Затем в киоске «Союзпечать» девушка нашла открытку к Восьмому марта. Праздник вообще-то уже прошел, но ничего, лучше поздравить поздно, чем никогда!

Старушки, как Настя установила в ходе своего наблюдения, покидали стратегически важный объект, то есть скамейку, в промежутке между половиной первого и часом дня – кто-то отправлялся готовить обед для внуков, кто-то собирался прилечь и отдохнуть. В тот день бабушки разошлись без двадцати час.

Марья Прокофьевна обитала на первом этаже, и ее окна выходили во двор, что позволяло старушке наблюдать за всем, что происходит около подъезда. Настя позвонила в дверь квартиры и через несколько секунд услышала шаркающие шаги. Марья Прокофьевна внимательно изучала Настю в «глазок», потом приоткрыла дверь, забранную на цепочку, и осторожно спросила:

– Вам кого?

– Уважаемая Марья Прокофьевна! – произнесла бодрым голосом Анастасия. – Я – представитель военкомата, в мои обязанности входит поздравить всех женщин – участниц Великой Отечественной войны с прошедшим праздником Восьмое марта и вручить подарки.

Заслышав о подарках, Марья Прокофьевна утратила бдительность, сняла цепочку и распахнула дверь. Настя увидела на пороге невысокую, чуть сгорбленную старушку в темно-синем платье и с аккуратно уложенными седыми волосами, скрепленными на затылке костяным гребнем.

Настя вступила в узкий коридорчик. Марья Прокофьевна пригласила ее на кухню, где предложила выпить чаю («настоящий цейлонский, мне Лидочка принесла, соседка, отличная женщина!»). Настя, конечно же, не отказалась и ловко перевела тему разговора на ту самую добрую соседку Лидочку.

– Она со своим мужем так мучается! – заявила Марья Прокофьевна. – Степан неисправимый юбочник, жену свою не ценит. Часто вроде на дачу ездит, а кто знает, куда он на самом деле направляется? Наверняка у него любовница имеется, и не одна. Недавно вон что было: заявилась к нему молодая деваха, твоего возраста, и стала стучать и звонить в дверь. Точно его молодуха! И до того бесстыжая – пожаловала прямо домой! Ну, я сразу же Лидочке и звякнула, благо она недалеко работает – в шестой поликлинике, тут, за углом...

Настя тактично умолчала о том, что той самой «девахой» была она сама. Хорошо, что Марья Прокофьевна ее не узнала. Новоявленная сыщица поддакивала старушке, прихлебывала жидкий чай и осматривала кухню. Затем спросила, можно ли воспользоваться туалетом, и вышла в коридор. Старушка копошилась на кухне, а Настя огляделась. Где же хозяйка держит ключи? В глаза Насте бросилась небольшая деревянная доска, висевшая за холодильником, – там, на гвоздиках, поблескивало несколько связок. Только вот какая из них от квартиры Хрипуновых? Девушка присмотрелась и увидела приклеенные над каждым гвоздиком бумажки, на которых корявым старческим почерком были выведены фамилии. «Ивановы», «Зюзины», «Борько»... «Хрипуновы»!

Девушка осторожно сняла с гвоздика нужную связку и опустила ее в карман. Вот она и стала воровкой! Но ключи придется вернуть, причем сразу же после того, как она побывает в квартире патологоанатома, ведь старушка может хватиться пропажи. Настя уже все продумала – она якобы «забудет» у Марьи Прокофьевны шарф и под вечер вернется, чтобы забрать его, а заодно повесит ключ на гвоздик.

Сердечно поблагодарив старушку, Настя сказала, что ей, к сожалению, пора: необходимо навестить и других ветеранов. Марья Прокофьевна поинтересовалась:

– А к Первомаю подарки тоже будут разносить?

– Я обязательно сообщу вам об этом, – заверила ее Настя и распрощалась. Шарф остался висеть на вешалке, девушка запрятала его под шубу Марьи Прокофьевны так, чтобы старушенция не сразу обнаружила.

* * *

Девушка вышла из подъезда – настырная соседка смотрела в окно и даже махала Насте рукой. Пришлось помахать в ответ и направиться к соседнему подъезду. Выждав несколько минут, Настя осторожно вернулась в подъезд – Марья Прокофьевна отвлеклась и за происходящим во дворе не наблюдала. Поднимаясь по лестнице, девушка столкнулась с какой-то супружеской четой и наконец оказалась около квартиры Хрипуновых. Сердце билось как бешеное. Конечно, ведь сейчас она переступит не только порог чужого жилища, но и тонкую грань, отделявшую ее от мира преступников! Но так Настя поступает не для личного обогащения, ведь обкрадывать Хрипуновых она не собирается, а только ради того, чтобы разоблачить людей, виновных в смерти ее отца и мамы.

Настя на всякий случай позвонила в дверь – кто знает, ведь Степан Игнатьевич или Лидия Мироновна могли вернуться в то время, пока она пила чай у Марьи Прокофьевны. Пронзительный звонок разнесся по квартире патологоанатома, но дверь никто не открыл. Значит, путь свободен!