Венчанные огнем

Тем временем две женщины с более слабыми нервами пришли в себя и начали собирать вывалившееся из ларцов добро: нитки, клубки, ножницы и прочие швейные принадлежности. Поняв, что они собираются шить мне одежду, я едва сдержалась, чтобы вновь не улыбнуться от радости во весь рот. Взглянув в голубые глаза Эливии, смотревшей на меня без опаски, с горячим любопытством, повернулась к Кершину, который стоял позади меня, ехидно наблюдая за нашим знакомством, и указала на него.

Дальше я руками показывала, что хочу мужские штаны и длинную рубашку с поясом, чтобы летать было удобно. Наконец, меня поняли. Самая догадливая и стойкая швея кивнула и вопросительно уставилась на Кершина. Тот смутился и, поклонившись сразу всем, быстро удалился. Швеи под строгим взглядом хозяйки занялись делом. Сначала с меня сняли мерки, потом начались примерки, подгонки и прочая рабочая суета.

Через час никто из швей не вздрагивал, если я недовольно шипела, когда какая-нибудь мастерица случайно колола меня иголкой или бесцеремонно поворачивала из стороны в сторону. Они весело переговаривались, трогая мои крылья или щекотно касаясь обнаженных рук и ног, покрытых мягонькой шерсткой-пушком. Неужели я стану местной достопримечательностью? А, ладно, главное, что они, весело щебеча, учили меня языку.

Нас прервала девушка, которая, помявшись в дверях, так и не решилась зайти, а только поклонилась Эливии и сказала, что в столовой накрыт обед, а его высочество хасун Таурик II Пограничный ждет нас к столу. Что означает их фамилия, я узнала через пару дней, а сейчас просто повторяла, лишь догадываясь. Перед тем как выйти за дверь, мастерицы поправили на мне платье и недовольно покачали головами, глядя на слишком короткий подол.

Встречая людей в мрачных коридорах старого замка, я с усмешкой замечала, как они опасливо обходили меня и, тем не менее, почтительно и уважительно кланялись. Приятно, черт побери! Войдя в просторный, освещенный свечами и слабым светом пасмурного весеннего дня, зал-столовую, я чуть не споткнулась, встретившись с карими глазами того самого мужчины, которого встретила в этом мире самым первым. С которым разделила удивление и радость после спасения его товарища. Только сейчас кареглазый воин был в дорогих бархатных одеждах и с таким же обручем на голове, как у Эливии.

А вот тот исцеленный богатырь смотрел на меня с искренним удивлением и восхищением. И глаза у него были голубые-голубые, настолько похожие на глаза Эливии, что я сразу предположила их родство, и с жадностью блуждали по моему телу.

Эливия представила меня сначала своему мужу хасуну Таурику Пограничному, который шагнул вперед, взял мою когтистую лапку в свои руки и поцеловал ее. Непривычно как! Я даже покраснела, хотя, куда уж больше-то.

Затем я познакомилась с гигантом-братом Эливии, которого спасла от смерти, — хосом Гронсом Вейром. Этот, вообще, заграбастав мою лапку в свои ручищи, припал на одно колено и приложился мокрым ртом. Правда, немного опешил, когда хвост неожиданно выскочил у меня из-под юбки, шлепнул его по рукам, а потом и вовсе нервно заплясал по каменному полу, демонстрируя всем мою нервозность и смущение. Я еще больше покраснела и опустила голову, чувствуя себя еще более неловко, чем недавно.

К счастью, умница и настоящая хозяйка Эливия поспешила снять напряжение, пригласив всех к столу. За обедом присутствовал и хос Кершин Рош, который, к моему облегчению, принес с собой листок не то бумаги, не то пергамента и схематично изобразил систему иерархии в замке. А может, и не только в замке. Почти не зная языка, я с трудом находила аналогии в русском. Но Кершин хорошо поработал над схемой и подробно пояснил.

Как я поняла, Таурик и Эливия — владельцы замка, а хасун и хасин — это своеобразное обращение к ним, сопоставимое с королем и королевой. Затем идут принцы-герцоги или хосы: Гронс Вейр — брат Эливии и хос Кершин Рош, он тут, вроде как, магом работает. По крайне мере, умеет делать занятные магические штучки, чем восхитил меня не на шутку. Я же из России, а там к такому пока не привыкли! И неважно, что сама я, похоже, такая же. Римс Вальт тоже хос и, если я правильно поняла, второй советник Таурика.

За обедом, надо сказать простым, вкусным и не отягощенным большим количеством столовых приборов, я постоянно замечала на себе любопытные взгляды не только прислуги, или как здесь обслуживающий персонал называют, но и сотрапезников, от чего нервничала, беспокоилась, но усиленно старалась ничего не показывать. В результате, к концу обеда я чувствовала себя словно выжатый лимон. Еще бы, встать затемно, перезнакомиться с массой народа, поплакать между делом, поучаствовать в уроке кройки и шитья, затем пройти тщательно завуалированный допрос, в котором обе стороны пытались продраться сквозь языковой барьер, а потом очень плотно покушать.