Велосипед судьбы

– Ты пойми, сегрегация – хреновая вещь, но вся эта нынешняя политика квот – лекарство, которое хуже болезни. Она же и самим черноглазым не нужна. Тот долбодятел, которого мне на станции напарником поставили, – он что, счастливее стал? Ну да, зарплата большая, но он же и сам прекрасно понимал, что не инженер, а просто в жопе затычка. И что все вокруг относятся к нему, как к затычке в жопе. Не зря он за мной следил и запоминал, что как – очень ему хотелось быть хоть чуть-чуть при деле. Но для этого мало запомнить, какой тумблер чего включает. Надо физику знать, теорию тепловых машин, кучу всякой хрени, на которую я десять лет учился и ещё пять стажировался. Поэтому он бесился и на меня быдлил – понимал, что не на своём месте.

– И всё равно… – сказала Васька. – Ставя себя на место черноглазых, я бы чувствовала себя человеком второго сорта. И мне было бы обидно.

– Блин, а почему я не чувствую себя человеком второго сорта потому, что мне никогда не стать профессиональным футболистом?

– Не знаю, – призналась девочка. – Но мне кажется, не черноглазые в этом виноваты. Всё куда сложнее.

– Жизнь всегда сложнее, чем кажется, – философски признал сосед.

***

Данька сморщил лицо, зашевелился, попытался сесть, но уронил голову обратно на Васькины коленки.

– Ты либо отодвинься от него подальше, либо веди его к сральнику, – посоветовал сосед. Постшокерный эффект. Блевать будет дальше, чем видит.

Василиса едва успела подтащить еле перебирающего ногами парня к унитазу, как прогноз Бена оправдался. Его пришлось поддерживать, чтобы он не упал туда головой, так был слаб.

– Ох… как мне паршиво, – сказал он, закончив и с трудом вернувшись на лавку. – Попить нет?

– Вода в кране, на вкус она не очень, но я не отравилась. Я бы принесла тебе, но не во что налить.

– Тогда потерплю. Мне пока лучше не вставать, голова кружится как на каруселях.

– Это от шокера всегда так, пацан, – сказал Бен. – Может, и пару дней потом таращить, если большую дозу словил. Я по молодости был не дурак подраться, особенно в барах, так что успел огрести полицейского электричества. Нет, за те случаи я не в претензии, не подумайте – по делу прилетало. Не то что сейчас.

– Где мы, Вась?

– В тюрьме. Сейчас ночь. Утром нас отведут в суд и отправят на плантации. Это Бен говорит, он, вроде, разбирается.

– Уж будьте уверены, – кивнул сосед.

– Надо уходить, Дань.

– Я не могу, – признался парень. – У меня в голове как будто блендером мозги взболтало. Я пешком-то идти вряд ли смогу, не то что на Дорогу выйти.

– Это плохо.

– Да не переживайте вы так, молодёжь! – оптимистично сказал Бен. – Я же говорю – долго этот бардак не продлится. Либо наши победят, либо развалится всё к чертям, и принудительные работы не будут самой большой нашей проблемой. Думаю, месяца три, много четыре…

– Дня, – сказал Данька.

– Чего?

– Три-четыре дня. Затем коллапс.

– Коллапс чего? – удивлённо спросил сосед.

– Всего. Что-то надвигается… Я его почти вижу… – парень сдвинул на лоб очки.

– Хрена себе, – сказал Бен. – Ты… Ой, как хреново.

– Что хреново? – спросила осторожно Василиса.

– Нельзя вам на суд. Это патрульные раздолбаи нас не обыскали и очки не сняли, им наплевать на всё. А там, как только его глаза увидят, так вам и конец. Вы же как-то связаны со Спасительницей, да?

– Связаны, – кивнул Данька. – Ещё как связаны. Нам очень срочно надо к ней. Иначе будет большая беда.

– Дело сложное, – с сомнением сказал Бен, – но я знаю кое-каких людей… Правда, они там, а мы тут.

– А если бы мы могли выйти? Эта стена наружная? – Василиса постучала по стене камеры. – За ней улица?

– Девочка, ты же видишь – на ней унитаз и рукомойник. Если бы она была наружная, то трубы перемерзали бы.

– Ах да, что-то я плохо соображаю. Тяжёлый день.

– Наружная – вон та, торцевая. За ней переулок, там помойка. Впрочем, сейчас везде помойка, потому что мусор никто не вывозит уже неделю.

– Представьте, что у меня есть средство выйти из камеры и проделать дырку в стене…

– Тебя не обыскали, – удивился Данька, – оставили УИн?

– Черноглазые – те ещё раздолбаи, даже в полиции, – заметил Бен. – Кстати, парень, не хочешь травки? У меня есть косячок…

– Нет, – отказался Данька, – и так в голове чёрт те что творится.

– Как хочешь. Если представить, что мы оказались за той стеной, то есть недурные шансы затеряться в городе. У полиции полно работы и не хватает кадров, потому что все наши уволились.

– Вы нам поможете?

– Если ты совершишь чудо и стены отверзнутся? Да я на вас молиться буду, чёрт меня дери!

– Вась, – сказал Данька, – я не смогу быстро идти. Я как пьяный после шока.