Велосипед судьбы

– А что такое «голубая гвардия»? – спросила Василиса.

– Ты что, девочка, десять лет просидела в лесу?

– Ой, – Васька сообразила, что ляпнула лишнего.

– Впрочем, вы сейчас всё услышите сами! Хотите вы того или нет…

– Чёрта с два! – решительно повторил бородатый. – Всё из-за того, что нас не послушали! Мы говорили, что темноглазых надо загнать в стойло!

– «Темноглазые» – это оскорбительный термин времён неравенства, – сказал пожилой с соседнего столика.

– Чёрта с два! Не вижу ничего оскорбительного в биологических фактах! Какого цвета у них глаза, ну скажите, какого?

– Это называется «высокая пигментация радужки». Или «меланиновое преимущество»…

– Вот из-за таких, как вы, – презрительно перебил отец Лорены, – мы и оказались в такой жопе! Вы даже слово «тёмный» сказать боитесь! Вас загнали в гетто, а вы бормочете про свою «равнопредставленность». Это просто биология. Их место – в шахтах и на плантациях, как было всегда! Потому что они тупые!

– Не «тупые», – терпеливо сказал пожилой, – а «носители эмоционального интеллекта».

– Эмоционального! Ха! «Эмоциональный интеллект» это этот, как его… Ну, как сухая вода или тёплый лёд?

– Оксиморон? – подсказала Василиса.

– Да, спасибо, девочка. Это слово! Ваш «эмоциональный интеллект» – это когда тупые не умеют себя вести. Поэтому они могу только орать, думая, что поют, трястись, думая, что танцуют, и ни хрена не делать, думая, что им все должны. Потому что их предки работали в шахтах и на плантациях.

– И это было несправедливо! – упрямо твердил пожилой.

– Чёрта с два! Это было необходимо! Потому что они больше ни на что не способны! Мадам Уни, вы всю жизнь работали в школе, скажите, что случилось, когда появились смешанные классы? Когда к нашим детям напихали детей черноглазых?

– Дисциплина стала очень плохая. Все стали плохо учиться. Дети с высокопигментированной радужкой срывали уроки, не учились сами и мешали остальным. Их успеваемость была очень низкой.

– Они не виноваты в этом! – возразил её спутник. – Это следствие дискриминации предков и их биологических особенностей.

– Так они всё-таки есть, эти «биологические особенности»? – торжествующе сказал папа Лорены. – Они не такие, как мы!

– Об этом не принято говорить, но да. У них не только более высокая концентрация меланина, но и ряд других отличий в биохимии. Врачи знают, что мы по-разному реагируем на некоторые препараты, другой набор аллергий, есть небольшие отличия в переносимости некоторых видов пищи. И так далее. Но я вас заверяю, Штефан, мы, несомненно, один биологический вид. Они такие же люди, как мы.

– А почему же почти все бандиты – черноглазые? Почти все наркоманы – черноглазые?

– У них немного другой гормональный баланс. Люди с меланиновым преимуществом отличаются меньшей усидчивостью и более высокой агрессивностью. Зато они более склонны к творчеству, чем мы. Почти вся музыка, кроме классической, создана черноглазыми, танцевальные шоу, кинематограф… Они показывают высокие результаты в спорте…

– Да-да, они орут песни, пляшут и пинают мячик. Просто идеальные граждане! А ещё они ходят с оружием и курят травку.

– Ношение оружия и употребление лёгких наркотиков признано их культурной особенностью в рамках закона о компенсациях. У них есть на это право. Кстати, об образовании – в последнее время медицинские институты стали выпускать врачей с меланиновым преимуществом.

– И вы пошли бы лечиться к такому врачу, Анджей? Вот честно?

– Ну, я не слежу за их академической успеваемостью… – уклончиво сказал седой.

– Потому что её отменили, Анджей! Чтобы черноглазые могли получать дипломы, в институтах запретили экзамены! А чтобы они могли туда поступить, экзамены отменили в школах! Теперь, чтобы стать врачом или инженером, достаточно посетить нужное количество лекций, на которых они просто курят травку и ржут! Мы оба знаем, что черноглазый врач – это просто укурок, который получил право выписывать рецепты на наркоту!

– Отмена оценочной системы как дискриминирующей носителей эмоционального интеллекта отрицательно сказалась на образовательном уровне выпускников, – нейтрально заметила мадам Уни.

– Это было необходимо! – упрямился седой Анджей. – Невозможно продолжать политику дискриминации по признаку содержания меланина. Их предки веками работали на наших…

– А потомки этих предков вообще не работают! Черноглазые либо сидят на пособиях и курят бесплатную травку, либо входят по квотам в управляющий менеджмент компаний, где могут позволить себе наркоту подороже. Выгляните на улицу, Анджей! Вам нравится, до чего они довели наш город?

– Вообще-то, Штефан, – мягко сказал седой, – сегодняшний кризис спровоцирован именно вами. Разве не «голубая гвардия» потребовала «новый общественный договор»?

– Только «мирное крыло», – раздражённо ответил отец Лорены, – соплежуи интеллигентские. Мы, настоящие гвардейцы, сразу сказали, что будет только хуже.

– Вот видите, – улыбнулась присевшая за столик к ребятам Лорена, – и так каждый раз. Спорят, спорят…

– А что за «новый общественный договор»? – поинтересовался Данька.