Великосветский сходняк

— Костенька, у тебя давление поднялось. Иди прими лекарство и приляг. А я сама с девочками поговорю.

К нашему удивлению, Ольгин папаша ее живо послушался. И умчался в сторону кухни, где немедленно послышались шебуршашие звуки. Словно бы кто-то попытался надеть на руку манжетку и измерить себе давление.

— У него уже двое друзей от инсульта скончалось, — шепотом поделилась с нами Наталья Тимофеевна, кивая в сторону кухни. — Оба младше его.

А третий вроде бы еще не умер, но лежит в больнице, ни рукой шевельнуть не может, ни ногой. Мой муж как в больнице у него побывал и это дело увидел, так с питьем почти завязал. И теперь чуть что, сразу же мчится давление себе мерить. Пока меряет, ничто больше его на свете не интересует. Пойдемте в комнату. Он теперь надолго в кухне застрянет. А мы с вами сможем спокойно поговорить обо всем.

Говоря это, она прошла по квартире в сторону маленькой комнаты. Девушки проследовали за ней.

Стоило им перешагнуть порог комнаты, как сразу же стало ясно, что эта комната принадлежит Оле. По стенам висели ее фотографии. А на стульях были разбросаны в беспорядке женские вещички. У стены стоял узкий диванчик. Возле окна — письменный стол, заваленный тетрадками, картами и учебниками.

Но Наталья Тимофеевна прошла через эту комнату, не останавливаясь.

— Садитесь, — пригласила девушек Наталья Тимофеевна, оказавшись в большой комнате, явно принадлежащей им с супругом. — Скажите, неужели все правда, что вы рассказали про мою дочь?

— А вы вроде бы и не сильно удивлены? — спросила в ответ Юлька. — Тому, что ваша дочь в ваше отсутствие вышла замуж, даже не предупредив?

— Вообще-то я знала, что Оля выходит замуж, — призналась Наталья Тимофеевна. — Она позвонила мне на дачу. И рассказала, что встретила этого Сережу и теперь выходит за него замуж.

— Но похищение! — воскликнула Мариша. — Неужели вам совсем ваша дочь не дорога? Вы так спокойны, а ведь ей может грозить опасность.

Наталья Тимофеевна немного помялась, опустив глаза в пол. Но наконец она решилась и заговорила:

— Оля позвонила мне накануне своей свадьбы. Звонила она соседям. У них есть телефон. Когда я к ним прибежала, Оля рассказала мне про готовящуюся свадьбу. И просила на свадьбе нас с отцом не присутствовать.

— И вы согласились?

— Она объяснила, что не хочет, чтобы отец устроил скандал. И я ее где-то понимаю. У моего мужа характер не сахар. Начал бы еще выступать, что не понимает таких браков, когда жених и невеста знакомы без году неделя. Ну и все в таком духе. Поэтому я обещала дочери, что отцу я ничего про свадьбу не скажу. Мы немного поговорили с Олей про ее будущего мужа.

— А как же Роже? — спросила Мариша. — Он тут при чем?

— С ним Ольга познакомилась до Сережи, — сказала Наталья Тимофеевна. — Я сразу увидела, что она в него влюбилась. Привела его в дом, представила как своего жениха. А отец… Он повел себя некрасиво.

Кричал, что не позволит своей дочери выходить замуж за иностранную обезьяну. Роже после этого больше к нам не приходил. Ольга тогда очень разозлилась на отца. И поэтому я не очень удивилась, когда она попросила, чтобы мы с отцом на свадьбу не приходили.

— А вы с ней долго разговаривали? Что она вам сказала про Сережу? Любит ли его?

— Ну, раз замуж собралась, значит, любит, — пожала плечами Наталья Тимофеевна. — Но говорили мы с Олей недолго. Оля была в хорошем настроении.

Смеялась. А в конце разговора внезапно посерьезнела. И в самом конце уже сказала мне: мама, что бы со мной ни случилось, ты не должна за меня беспокоиться. Со мной все будет в порядке. Может быть, на какое-то время мне придется исчезнуть. Я не могу тебе сейчас объяснить всего, но прошу тебя мне верить.

Мы умолкли, обдумывая слова Натальи Тимофеевны.

— Поэтому я сначала и не слишком заволновалась, когда вы мне сказали, что Олю похитили, — продолжила Олина мама. — Хотя теперь я начинаю думать, а если Оля не имела в виду свое похищение. Боже мой!

А что, если ей действительно грозит беда!

И женщина, побледнев, схватилась за сердце.

— Воды! — закричала Мариша.

— Валерьянки! — поддержала ее Юлька.

Но ни воды, ни валерьянки мы не дождались. Вместо этого в комнате появился Олин отец. Пылая негодованием, он вместо того, чтобы оказать помощь жене, лежащей на полу на коврике без сознания, накинулся на нас:

— Что вы сделали с моей женой?

— Это просто волнение, — попыталась объяснить я.

Лучше бы я этого не говорила. Мое замечание вывело папу из себя. Он буквально побагровел от злости — Просто волнение! — взревел он. — А почему она на полу валяется? Разве это бывает от простого волнения?

И вдруг он схватился за голову и прошептал трагическим голосом:

— Помогите, кажется, мне плохо! Я умираю! Помогите!

Ждать продолжения мы не стали, а кинулись в кухню за лекарствами. На столе стояла целая аптечка, из которой мы немедленно извлекли баночку корвалола и помчались оказывать помощь.

— Давайте сюда! — заорал на нас умирающий, когда мы появились в дверях, и накапал в стаканчик почти полфлакона лекарства.

— Кажется, отпустило, — с удовлетворением заметил он. — Но на всякий случай нужно добавить.