Великолепие шелка

– Господи помилуй, Кэсси! – запыхтел недовольно Фрэдди. – Неужели ты принимаешь меня за круглого идиота? Даже такой старый маразматик, как Роланд Биггс, и тот заподозрит неладное, если с ней случится неожиданно какая-нибудь напасть! А я вовсе не желаю, моя дорогая сестра, встретить свой смертный час с петлей на шее!

– Вот и хорошо, – проговорила кисло Кэсси. – Но что же тогда?

Фрэдди удостоил ее самодовольным и снисходительным взглядом.

– Все на самом деле проще простого, я собираюсь на ней жениться.

– Что?!

– То, что слышала. А почему бы и нет? Став ее законным мужем, я получу полное и законное право управлять всем ее имуществом, а так как мы не в самом близком родстве, то никто не посмеет даже слова сказать против нашего брака.

– А что, если она не согласится?

Фрэдди, повернув голову, взглянул на свое отражение в занимавшем всю стену зеркале. На губах у него появилась удовлетворенная ухмылка. Несмотря на сиявший всеми цветами радуги синяк, украшавший его висок, он был настоящим красавцем: ни одна женщина, не исключая и его юной и впечатлительной кузины, не сможет устоять перед его чарами.

– Не беспокойся, Кэсс, она согласится и, должен заметить, весьма охотно, – заверил он сестру, зевая. – Ну а теперь прости меня, я возвращаюсь в постель. Будь умницей, распорядись, чтобы меня не беспокоили, ладно?

Глава 3

Бродхерст, дарованный первому лорду Линвиллу юным королем Эдуардом VI, представлял собой внушительное поместье, опоясанное стенами, простиравшимися на мили и мили кругом по плодородным кентским равнинам. В главной усадьбе располагалось массивное здание из местного серого камня, увенчанное множеством башенок. Возведенное после Реставрации на месте норманнской крепости, разрушенной пуританами в 1645 году, и перестроенное пятым графом Линвиллом в современном ему георгианском стиле, оно насчитывало сорок комнат, в каждой из которых имелись изысканной работы фризы и полированные панели, украшенные впечатляющей коллекцией фламандских гобеленов шестнадцатого века. К центральному корпусу величественного сооружения подступали с обеих сторон ярусные сады, заложенные командой итальянских архитекторов. К искусственному озеру, в котором между водяными лилиями чинно плавали ручные лебеди, спускались от дома террасами зеленые газоны. Выше обширного розария размещались беседки и конюшни, поросшие травой загоны для лошадей, фруктовый сад, помещения для сушки хмеля и плантации этого растения, входившие составной частью в обширное бродхерстское хозяйство.

Фрэдди Форстон Линвилл, выйдя из отделанной золотом Утренней комнаты на маленькую застекленную веранду, скользнул рассеянным взглядом по заботливо ухоженному парку и весело рассмеялся, когда его взору предстала небольшая каменная часовня, примостившаяся среде буков на дальнем берегу озера, где два дня назад нашли свой приют останки старого графа.

– Неужели ты собрался лишить меня того, что по праву принадлежит мне? – возгласил он громко. – При жизни твоей я немало претерпел от тебя, дорогой мой дедуля, по теперь, почив вечным сном, ты не сможешь уже мешать мне поступать, как захочется!

Его охватило веселье. Неужели его дед и впрямь ожидал, что он позволит смиренно ускользнуть состоянию Линвиллов в руки этой крошки, Чины Уоррик, которая если и может претендовать на фамильное имя, то лишь потому, что ее бабушка, леди Делия Линвилл, приходилась графу сводной сестрой?

Прихлебывая из чашки, которую он держал в руке, сдобренный вишневой наливкой чай, Фрэдди вернулся обратно в Утреннюю комнату и остановился полюбоваться картиной Ван-Дейка, висевшей над облицованным розовым мрамором камином. И тут же начал прикидывать, какую цену могут назначить за нее оценщики. Однако он недолго ломал голову над данным вопросом. Для того чтобы выяснить это, будет бездна времени впереди, решил лениво Фрэдди и тут же переключился на другую, более важную в данный момент тему – на предполагаемую женитьбу его на кузине.

Хотя большую часть вчерашнего дня он провалялся, нежась, в постели, его времяпрепровождение тем не менее нельзя было назвать абсолютно праздным. Он был занят тем, что размышлял о своей будущей невесте и решал, с чего и как начинать осуществление своего замысла. Не сомневаясь в успехе, он, однако, должен был учитывать то обстоятельство, что Чина горюет по поводу смерти своего дядюшки. И хотя Фрэдди не был намерен соглашаться на всякие там отсрочки со стороны девушки на том основании, что граф всего три дня как в гробу, он все же не собирался грубо и нетерпеливо препятствовать ее изъявлениям собачьей преданности по отношению к дяде. Гораздо разумнее расположить ее к себе нежными словами и уверениями в своей дружбе и затем непременно, любыми путями вытянуть из нее обещание выйти за него замуж. Когда же состоится их бракосочетание – до прочтения завещания или после, – не столь уж и важно, после помолвки она не сможет уже отвергнуть его предложение.

Услышав шуршание кринолинов в вестибюле, Фрэдди обернулся. От него не ускользнуло, что Чина, завидев его, отпрянула назад.