Великое колесо возвращений

В 1899 году вышел сборник "Ветер в камышах" — высшее достижения раннего Йейтса — поэта "кельтских сумерек". Мир этой книги населен призраками и тенями; повсюду поэту мерещатся таинственные «сиды» — духи, населяющие холмы и ветреные равнины Ирландии. Они же — древние боги, племя богини Даны, они же — вечные голоса, звучащие в шуме ветра, в ропоте тростника, в сумасшедшем звоне ночных цикад. По настроению, по порыву — выйти за грань обыденного, дневного бытия — они близки к написанным двумя-тремя годами позже стихам Блока, например, "Я вышел. Медленно сходили / На землю сумерки зимы…", или: "Я вышел в ночь — узнать, понять / Далекий шерох, близкий ропот, / Несуществующих принять, / Поверить в мнимый конский топот". С такого же выхода начинается "Песня скитальца Энгуса":

I went out to the hazel wood Because a fire was in my head… Я вышел в темный лес ночной, Чтоб лоб горящий остудить…1

Период между сборниками "Ветер в камышах" и «Ответственность», с 1899-го по 1914 год, были у Йейтса наименее урожайными на стихи. В это время основные труды поэта были связаны с Театром Аббатства — первым ирландским национальным театром, одним из основателей и многолетним директором которого он был. Стиль поэта постепенно менялся, становился прямее, энергичней. Важной оказалась его дружба с молодым Эзрой Паундом, который в 1914–1916 годах практически стал секретарем Йейтса. Скажем, первая пьеса Йейтса в стиле японского театра Но, "У Ястребиного источника", была не только навеяна исследованиями Паунда в области японского театра, но и практически написана в соавторстве с ним: Йейтс диктовал текст, а Паунд записывал его и критиковал. Тут работала сложная диалектика: с одной стороны, Эзра искренне восхищался Йейтсом, выделяя его из всех прочих "поэтических староверов", с другой стороны, он постоянно внушал "дядюшке Вилли" свои имажисткие идеи. "Поэт должен быть современным человеком, — утверждал Паунд. — Ясность, точность, и никаких абстракций" Не правда ли — похоже на манифест русского кларизма или акмеизма? Как бы то ни было, именно под влиянием Паунда завершилась давно желаемая и ожидаемая метаморфоза стиля Йейтса.

Существует любопытный синхронизм политических событий в XX веке в Ирландии и в России: ирландское восстание против англичан в 1916 году, обретение независимости в 1918-м, гражданская война 1921–1923 годов происходили более или менее параллельно с русскими революциями и гражданской войной. Когда в 1916 году разразилось "Пасхальное восстание", закончившееся казнью шестнадцати главарей (среди них — троих поэтов), реакция Йейтса была неоднозначной. В первый момент он возмутился «глупостью» этих людей, пожертвовавших жизнью своих собратьев и своей собственной жизнью из чистого нетерпения; но через несколько недель его взгляд изменился и он написал стихотворение "Пасха 1916 года" с его знаменитым рефреном: "All changed, changed utterly: /A terrible beauty is born" ("Все изменилось, неузнаваемо изменилось: родилась страшная красота".). Эта "страшная красота" Йейтса очевидно сродни пушкинскому "упоению на краю", или жуткому восторгу Блока перед бурей революции в «Двенадцати», или трагическим прозрениям Мандельштама в "Петропольском цикле". Поэтическая карьера Йейтса распадается на два периода, который можно назвать «дореволюционным» и «послереволюционным». Весной 1917 года он купил свою знаменитую башню Тур Баллили, которая стала символом его поздней поэзии, в октябре женился (что было, в некотором роде, революционным шагом для пятидесятидвухлетнего холостяка); наконец, в этом же году он написал прозаическую книгу Per Amica Silentia Lunae, где в фрагментарной форме изложил свое поэтическое и философское credo.

Трудно исчислить все чудеса этого года. Достаточно сказать, что в ноябре 1917-го, когда "призраки коммунизма" штурмовали Зимний дворец, другие призраки явили себя Йейтсу и его молодой жене в сеансах "автоматического письма", и из тех вещей, которые они рассказали, со временем родилась главная философская книга Йейтса, содержащая его всеобъемлющую теорию круговращения человеческой души и истории.

* * *

В основе надиктованной "духами-коммуникаторами" книги Йейтса «Видение» (ударение ставьте где хотите!) лежат две древних идеи: идея цикличности и идея борьбы противоположностей. Еще Эмпедокл писал:

Властвуют поочередно они во вращении круга,
Слабнут и вновь возрастают, черед роковой соблюдая.

В системе Йейтса Великое Колесо, разделенное на двадцать восемь секторов, или фаз (лунное число) изображает и эволюцию человеческой жизни, и путь души в ее перевоплощениях, и ход мировой истории. Движение по кругу ведет от первой фазы, полной объективности, к пятнадцатой фазе, полной субъективности, и затем вновь возвращается к своему началу, к доминации объективного (природного) начала. Эта теория, в детали которой мы входить не можем, поэтически выражена в стихотворении "Фазы луны".