Великий врачеватель

Дальше продавали мужчин средних лет. Работорговцы громкими голосами расхваливали их образованность и природный ум.

Рабов было много, но Абу Али шел мимо них, глядя себе под ноги.

— Что же ты? — сказал купеческий сын. — Смотри вот на этого — и взгляд открытый, и кожа чистая. И, торговец говорит, знает он языки.

Абу Али прошел мимо. Он не мог посмотреть в глаза ни одному продающемуся здесь человеку. Он привык смотреть в испуганные глаза больных, своим уверенным взглядом вселяя в них надежду.

— Нет, не стану я покупать людей!

Абу Али повернул назад, к выходу.

— Сколько времени зря потеряли! — ворчал купеческий сын. — Завтра я один пойду на рынок и приведу тебе раба.

Они снова проходили мимо той девушки. Мальчика уже не было. Его, видимо, увели новые хозяева. Теперь плакала девушка. А торговец зло ругал ее.

— Для чего тебе румянили утром щеки! — кричал он. — Смазывали душистыми маслами! Чтобы ты сбивала сама себе цену?! Да за тебя сейчас дирхема никто не даст.

Покупателей близко не было, и поэтому торговец мог кричать все, что думал.

— Остановись, я куплю эту девушку, — сказал Абу Али.

— Зачем тебе девушка? — удивился купеческий сын. — Мы ведь шли покупать мужчину, а если тебе нужна девушка, так мне и сказал бы, я бы тебе давно выбрал самую подходящую.

— Я хочу купить именно эту девушку, — проговорил Абу Али. — И ее брата я куплю тоже.

Девушка перестала плакать и прислушалась к разговору.

— Как тебя зовут? — спросил ее Абу Али.

— Ширин, — тихо сказала девушка.

— Имя-то у нее красивое, — вмешался торговец.

— А цена какая? — спросил купеческий сын.

Торговец замолчал, притворяясь, что размышляет.

— Сто динаров.

Абу Али сразу полез за кошельком.

— Это дорого, — сказал купеческий сын, — пошли. Мы найдем другую девушку.

Абу Али неприятна была эта торговля.

— Десять динаров скинешь, берем, — сказал купеческий сын. — А нет — уходим.

— Да ты потрогай ее волосы, настоящие, некрашеные и неподвязанные. И зубы. Иным приходится отбеливать смесью угля с толченой солью, а у нее — сами белые. И по-хорезмийски она понимает. Девяносто два динара — только из уважения к хорошим людям.

Абу Али заплатил деньги. Торговец выписал кабалу — купчую расписку. В этой расписке говорилось, что полным хозяином девушки является теперь он, Абу Али ибн-Сина. Потом торговец сказал адрес тех людей, которые купили мальчика.

— Пойдем, Ширин, искать твоего брата, — сказал Абу Али.

Они вышли с базара. Купеческий сын пошел рядом с Абу Али. Ширин немного отстала.

Сын купца продолжал ворчать:

— Девяносто два динара! Почти две тысячи дирхем! Да прежде за такие деньги можно было год прожить супружеской чете! Как подскочили цены! И все потому, что мы мало воюем. Султан Махмуд ходит священной войной — газаватом — на Индию, так у него рабы задаром. А тут сотня динаров.

— Ты не мусульманка? — спросил Абу Али девушку.

— Нет, — ответила девушка, — я христианка. Мои родители были из Греции.

Они нашли нужный дом. Торговаться отправился купеческий сын. Абу Али слышал его громкий голос.

Купеческий сын торговался долго.

— Нам понравился этот мальчик, — говорили во дворе.

— Да я даю за него вдвое больше! — убеждал купец.

— Я верну тебе, господин, стоимость денег, я отработаю, только выкупи брата, — сказала девушка. — Ты можешь не дарить мне подарков, я буду мало есть, и брат мой тоже будет есть мало.

Абу Али улыбнулся.

— Хорошо, — сказал он. — Там мы посмотрим.

Наконец купеческий сын вышел красный и злой.

— Двадцать динаров! А сами купили за девять.

Он взял у Абу Али деньги и через несколько минут вывел мальчика.

Мальчик подбежал к сестре и схватил ее за руку.

— Ну вот, — торжественно объявил Абу Али, — а теперь, Ширин, ты свободна. И брат тоже свободен.

— Почему? — сказала девушка испуганно.

А купеческий сын даже заморгал от удивления.

— Теперь, когда ты снова соединилась с братом, вы можете идти куда желаете.

— Нам некуда идти, — сказала девушка. — У нас нет дома, нет денег. Любой человек нас обидит. Ты наш господин и ты должен поселить нас у себя, а мы должны удовлетворять все твои желания.

— Прости, Абу Али, но ты в самом деле предлагаешь девушке странный путь. Если ты делаешь доброе дело, так делай его до конца. Посели их в своем доме и защищай их жизнь.

Хорошо, что Абу Али уже успел присмотреть дом. И о цене он тоже договорился. Дом стоил две тысячи динаров. Еще полторы тысячи стоили ковры, различная утварь, посуда.

Покупками занимался сын купца. Он делал это увлеченно, громко торговался, спорил.

Через два дня Абу Али, Ширин и ее маленький брат Али въехали в новый дом.

На одном из вечеров у хорезмшаха Масихи прочитал отрывки из только что оконченной им медицинской книги. Все выступающие книгу хвалили.

И все-таки сам Масихи был недоволен.