Читаем Великий тес полностью

Урыкит — эвенкийское традиционное место летних стойбищ.

Уста — кузнец, мастер (тюркск.).

Утуг — отстой для скота под открытым небом.

Хазак-мангадхай — русич, русский (бур.).

Хорзо — молочная водка после тройной перегонки (бур.).

Хубун — титул главы родоплеменного объединения у бурят в XVII веке. Целовальник — выборная должность людей неслужилых сословий (черносошных крестьян, посадских), ведавших доходом с кабаков, сбором пошлин, выполнявших судейские и полицейские функции.

Чарка — сосуд для питья и мера жидкости около 120 граммов.

Чаровать, узорочить — привораживать с помощью снадобий.

Челобитные — письменные прошения.

Черкасы — запорожские казаки.

Чибара — раб, дословно — лысый, остриженный (эвенк.).

Чувал — очаг с дымоходом.

Чукульмы — эвенкийские женские легкие меховые сапоги.

Чуница — самостоятельное подразделение промысловой партии от трех до пяти человек.

Шебалташ — кожаный ремень с пряжкой, на который подвешивались рог с порохом, мешочек с пулями, огниво.

Шертовать — присягать.

Шитик — тип судна, киль и часть шпангоутов которого делались из цельного дерева. Обшивка бортов крепилась — «шилась» — корнями деревьев, кустарником.

Элеунэ — река Лена.

Эсэгэ Малаан, сын Вечно Синего Неба — мифический небожитель бурятского эпоса, покровитель людей.

Этыркэн — старик, дед (эвенк.).

Эхириты, булагаты — бурятские племенные союзы.

Юркий — табуированное название соболя среди промышленных в XVII веке.

Юрол — благопожелания (бур.).

Ямы — ямские станы.

Ясыри — рабы-пленники (тюркск.)

Ак! — Эй! (эвенк.).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза