Великий пост

"На реках Вавилонских, тамо седохом и плакахом, внегда помянути нам Сиона. На вербиих посреде его обесихом органы нашя. Яко тамо вопросиша ны пленшии нас о словесех песней и ведший нас о пении: воспоите нам от песней Сионских! Како воспоем песнь Господню на земли чуждей? Аще забуду тебе, Иерусалиме, забвена буди десница моя. Прильпни язык мой гортани моему, аще не помяну тебе, аще не предложу Иерусалима, яко в начале веселия моего… Дщи Вавилоня окаянная, блажен воздаст тебе воздаяние твое, еже воздала еси нам: блажен иже имет и разбиет младенцы твоя о камень!"

(Пс. 136)

После псалма: Помилуй мя, Боже, нет другого во всей Псалтири Давидовой, который бы исполнен был такого умиления душевного, как этот псалом. Кажется, он написан не чернилами, а слезами; и должен быть не пет, а плакан. Посему-то возглашается он в церкви в те недели, кои служат приготовлением к Святому и Великому посту. Но нисколько не будет излишне, если мы и теперь, во время поста, повторим кратко для себя содержание сего умилительного псалма. Приведши себе таким образом на память жалкую судьбу Израильтян в плену Вавилонском, мы в ней, как в зеркале, можем увидеть и наше бедственное положение на земле — в узах греха и страстей; а это пробудит в ином мысль о свободе духовной и расположит искать ее у великого Разрешителя всех уз, к чему настоящее время поста предоставляет столько средств для самых слабых верою и духом. Итак, что же делают Израильтяне в Вавилоне?

"На реках Вавилонских, тамо седохом и плакахом, внегда помянути нам Сиона".

Вот чем занимаются пленники Иерусалимские! Вместо того, чтобы строить для себя в Вавилоне домы, насаждать вертограды, заниматься куплей и продажей, на что дано через Пророка разрешение от Самого Бога, они приседят на берегу рек Вавилонских, как бы в ожидании, что волны речные с часу на час поднимут их и унесут в Отечество; сидят и плачут, воспоминая о своем возлюбленном Сионе. Тело их в Вавилоне, а дух и сердце в Иерусалиме. На что ни посмотрят в стране чуждой, ничто не радует их, а все пробуждает мысль об Отечестве: "на реках Вавилонских, тамо седохом и плакахом, внегда помянути нам Сиона".

При взгляде на органы, кои Израильтяне принесли с собою в плен (не для забав, а чтобы бряцать на них хвалу и славу Иеговы), у Вавилонян рождается любопытство и желание послушать "песней Сионских". Пленнику ли отказать победителям в сей просьбе? Иные почли бы за счастье угодить таким образом своим гордым владыкам, но Израильтянин теперь не таков! Он страшится и одной мысли — осквернить священную песнь Сиона слухом языческим. Вместо удовлетворения желаний Вавилонян, пленники, в полном сознании величия и достоинства своей веры, отвечают: "како воспоем песнь Господню на земли чуждей?" Отвечают так, нимало не заботясь, что их участь, и без того горькая, может через то отяготиться еще более.

Неблаговременный вызов со стороны победителей к веселию и игре, когда у пленников текут из очей слезы, пробуждает в Израильтянах новый порыв любви к Отечеству, — и они дают обет никогда не изменять ему: "аще забуду тебе, Иерусалиме, забвена буди десница моя!"

По удалении Вавилонян, оставшись одни, пленные Израильтяне тем сильнее предаются против них негодованию, что видят, как они, лишив их Отечества, хотели бы лишить и благородства духа: "дщи Вавилоня окаянная, блажен иже воздаст тебе воздаяние твое, еже воздала еси нам: блажен иже имет и разбиет младенцы твоя о камень!"

Так мыслили, так чувствовали, так вели себя Израильтяне в плену Вавилонском! Кто не преклонится с уважением пред сими чувствами? Не скажет, что народ Израильский в самом плену и унижении показал при сем случае, что он не напрасно был возлюблен Господом и избран Им некогда в особенный удел Себе из всех народов?