Великий посев

– У нас же кузница пустая, – воскликнул Атагельды, потрясенный несправедливостью обвинения. – Нет ничего – ни молота, ни наковальни.

– Молчи, внук, – оборвал его Курбан. – Мудрец сказал: кто не хочет видеть, тот не видит.

– У нас даже кусочка железа нет! – не унимался Атагельды.

– Молчи, щенок! – ударил его кто-то по затылку. – Как ты смеешь вмешиваться в разговоры почтенных людей?

Мальчик умолк, глотая слезы обиды. Курбан положил ему руку на плечо.

– Гордецы! – сказала какая-то женщина. – Никогда в общих работах не участвуете.

– Как плоды собирать, камыш сухой или листья – так вас нет! – добавил стоящий рядом с ней верзила.

– Но ведь каждый в кишлаке собирает для себя, – начал слабо оправдываться Курбан, ошеломленный этим внезапным взрывом ненависти, но только подлил масла в огонь.

– Колдуны!

– С шайтаном знаетесь.

– А зачем ходите в гущу оазиса? – разобрал Атагельды голос Анартая. – Почему от всех таитесь?

– С нечистой силой знаетесь! – завопил истошный голос. – Всех старый ствол бьет, а вас не бьет!

Общий шум покрыл эти слова. Только когда упали первые капли, страсти немного приутихли. Взоры людей обратились на небо – дождь был для них желанным и редким гостем.

Прежде слегка ущербный, круг, образованный облаками, приобрел теперь идеальную форму. По краешку обода он розовато просвечивался, а посреди был черным, как безлунная ночь. Такого облачного круга отродясь еще никто не видел.

– Дедушка, он вращается! – воскликнул Атагельды, внимательно присмотревшись.

И впрямь, черный с розовым подбоем диск медленно кружился, словно колесо едущей арбы.

– Разогнали дождь! – взвизгнула женщина. – Сами наколдовали, а теперь удивляетесь.

– Чем же я наколдовал, почтенная? – поинтересовался Курбан, продолжавший сохранять спокойствие.

– Чем? Да стихами своими проклятыми, – сверкнула глазами женщина. – Думаешь, мы не знаем, что это не стихи, а заговоры? И теперь вот, как про дождь прочитал, так облака и закружились…

Облачный круг вращался все быстрее, а начавшийся было дождь прекратился.

После слов женщины толпа вокруг Курбана и Атагельды угрожающе сдвинулась, снова посыпались угрозы.

– Почтенные, стихи не могут влиять на погоду, – сказал Курбан. – Так могут думать только темные люди. А что касается общих работ, то мы с внуком готовы принять в них участие, если нас пригласят.

– Ждите, пригласим! – произнесла женщина. – Чтобы вы всех нас погубили.

Атагельды с дедом медленно отступали вдоль улицы, увертываясь от затрещин, которые сыпались со всех сторон.

Как на грех, круг облаков, вращаясь, светлел и уменьшался в размерах, так что надежды на дождь не было.

– Верни дождь, кузнец, – с угрозой в голосе произнесла женщина. – Верни по-хорошему, иначе тебе несдобровать, слышишь?..

Курбан вздознул:

– Это не в моих силах.

В то же мгновение просветлевший диск, который висел над кишлаком, двинулся в сторону. Удаляясь, он истончался, как бы таял в ослепительном синем небе.

Солнце, до этого скрытое облачным кругом, принялось жечь с удвоенной яростью.

Ахметхан до поры до времени молчал, не вмешиваясь в свару, хотя одного слова его было достаточно, чтобы утихомирить страсти. Когда облачный диск превратился в белое пятнышко, караванбаши щелкнул камчой и произнес, обращаясь к кузнецу с внуком:

– Вы прогнали тучи. А мы прогоним вас. Ступайте прочь, вам нет места в кишлаке. – И он хлопнул плетью у самых их ног.

Следующий удар пришелся по изгоям. Атагельды схватился за щеку, которую обожгла резкая боль. Курбан взял его за руку и сказал:

– Пойдем.

Перед ними нехотя расступились.

– Убирайтесь, колдуны, – неслось вслед.

Каждый считал своим долгом толкнуть их или ударить. Исключение составлял только старик – владелец коня. Он подошел к ним и что-то хотел сказать Курбану, но только скорбно улыбнулся. Кое-кто отводил глаза, предпочитая не смотреть на деда и внука, медленно бредущих в сторону оазиса.

Анартай догнал идущих. Он хотел ударить на прощанье Атагельды, но натолкнулся на его колючий взгляд и ограничился тем, что крикнул:

– Берегись! Я сделаю такое… такое… что все твои чары развеются!

Когда они вошли в заросли оазиса, облачный круг полностью растаял над горизонтом.

Они шли долго, не чувствуя усталости. Этому способствовало нервное возбуждение. Уже давно скрылись хижины кишлака, их обступали все более высокие стебли, покачивая листвой.

– Чем тебе угрожал этот негодный мальчишка? – спросил Курбан.

Атагельды пожал плечами:

– Не знаю.

– Не бойся. Мы заберемся в такую чащу, что нас не найдут, – сказал кузнец.

– Дедушка, почему они такие злые? – спросил мальчик. На глазах его показались слезы.

– Не злые они, а темные, – покачал головой Курбан. – Это разные вещи. Когда-нибудь поймешь.

– Пить хочу, – произнес Атагельды через некоторое время, замедляя шаг.

– Придется потерпеть. Моя баклажка осталась в хижине, как и все остальные вещи.

– Давай я ночью проберусь туда, возьму что нужно, – предложил Атагельды.

– Не нужно, – решил старик – я боюсь за тебя. Ладно, не впервой нам начинать на голом месте. А к колодцу попробуем пробраться, когда там никого не будет. Там и напьемся.

* * *