Великий Линкольн. «Вылечить раны нации»

Шекспира бывает нелегко понять – жил он давно, язык с тех пор изменился, и вообще автор он был лукавый и любил играть словами. Так что первая строка из монолога короля Клавдия в буквальном, дословном переводе может означать следующее:

«Мое преступление – мой сан, и смрад его идет до неба».

А может значить и то, что преступлением является сама вонь, идущая от короля, смердящего в неотмываемой грязи его грехов. И как-то исторически сложилось, что все переводчики единодушно упускают слова о сане, который и есть преступление, а говорят исключительно о смраде.

Они правы по общему смыслу великих строк Шекспира, но, по-видимому, это не то, что видел в них Линкольн. Он не был обязан своим «саном» ни убийству, ни предательству, каяться ему было не в чем – но, когда президенту доложили о женщине, пять сыновей которой были убиты на войне, он долгое время не мог спать. Как верховный главнокомандующий всеми вооруженными силами США, он нес ответственность за все жизни, потерянные в этой бесконечной войне. Он хотел закончить ее как можно скорее – но настаивал не на «скорейшем мире…», а на «полной победе…». Kто знает, может быть, это он и считал своим грехом?

Теперь, когда победа была близка, Линкольн очень надеялся на лучшее будущее.

Примечания

1. Lincoln, by David H.Donald, Simon & Schuster, New York/London, 1995. Р. 565. Глубина грязи на улицах Вашингтона оценивалась в 10 дюймов, то есть побольше 25 сантиметров.

2. Импичмент (англ. impeachment – обвинение, от лат. impedivi – «воспрепятствовал, пресек») – процедура отстранения от должности высокопоставленного государственного чиновника, вплоть до главы государства, судом парламента по тяжкому уголовному обвинению.

Визит президента к генералу Гранту

I

Военное министерство США в теории отвечало только за сухопутную армию, но даже если в силу каких-то обстоятельств ему требовались морские суда, оно не обращалось в министерство флота, а старалось обходиться собственными средствами.

Причин на то было множество, начиная с обычного соперничества между различными департаментами государственной службы и до понятного желания не путать иерархические цепочки командования. Скажем, во время кампании Гранта на Миссисипи военное министерство настояло на том, чтобы канонерки подчинялись Гранту, то есть армии, а не флоту.

Правила этого держались настолько твердо, что и для морских перевозок постарались обойтись без помощи моряков – несмотря на то что cреди 600 с лишним судов, находившихся в ведении BMC, имелись не только грозные броненосцы, но и всякого рода транспортные суда.

Так что, когда главнокомандующему всеми сухопутными войсками США, генерал-лейтенанту Улиссу Хираму Гранту понадобилось личное посыльное судно для сообщения между его ставкой на реке Джеймс в Виргинии и Вашингтоном, министерство не стало обращаться к Гидеонy Уэллесy, министру флота США, а заключило чисто коммерческий договор об аренде с владельцами колесного парохода «River Queen» – «Речная королева».

Его строили для паромной службы между городами побережья штатов Нью-Джерси и Нью-Йорк и близлежащими островами, так что корабль мог ходить и по морю, и по рекам, был очень удобен для пассажиров и в 1865 году был совершенно новым – его завершили постройкой меньше года назад.

20 марта Грант написал Линкольну письмо – он приглашал президента навестить его ставку в местечке Сити-Пойнт, на берегу реки Джеймс. Генерал думал, что денек-другой на свежем воздухе, вдали от Вашингтона, принесут Линкольну немного отдыха и окажутся полезными для его здоровья.

Положим, в письме имелся и некий слой, вслух не высказанный.

В ставке Гранта уже был один гость – это был генерал Шерман, который оставил свою армию на заместителей и морем добрался с Юга до главной ставки в Сити-Пойнт. Так что Линкольну представился бы случай поговорить с обоими своими главными военачальниками, и при этом наедине. Так что приглашение было принято, и, как всегда в таких случаях, президент воспользовался «Речной королевой», посыльным судном Гранта. Он прибыл в Сити-Пойнт 24 марта 1865 года, ровно через двадцать дней после своей инаугурационной речи, и прибыл не один, а вместе с женой и с младшим сыном, Тэдом.

Старший сын, Роберт, служил при штабе Гранта. Это было, конечно, не случайным совпадением. Роберт Линкольн рвался в армию, его мать, уже потерявшая двух своих детей, была категорически против, и в итоге был достигнут некий компромисс. Грант своей властью главнокомандующего присвоил Линкольну-младшему чин капитана и взял его к себе адъютантом. Таким образом, были соблюдены приличия – сын президента все-таки был в действующей армии – и опасения миссис Линкольн были как бы притушены, потому что особой опасности в ставке главнокомандующего ее сын все-таки не подвергался. С нервами своей супруги Авраам Линкольн совладать не мог и обычно старался сделать так, чтобы она волновалась как можно меньше.

У него были для этого очень хорошие основания.

II