Великий и Могучий

— Я и сам не знаю, — признался Ложкин. — Утром был преисполнен энтузиазма. Аристархов, конечно, был неплохим директором, но мне казалось, что я смогу поправить некоторые его недоработки. Например, у нас есть сектор докириллической письменности. За всё время существования «матюков» они не сделали ничего. Совсем ничего! И зачем они тогда нам нужны? Этих людей можно с толком использовать в других подразделениях. Ну, и ещё там кое-что по мелочам. А потом почитал я электронную почту, которая пришла мне уже как директору, и увидел, что придётся заниматься делами, которые мне просто отвратительны. Но я не уверен, что повлияло именно это.

— Не расскажете, что же это за отвратительные дела?

— Грязь, если честно. Жуткая грязь. Полагаю, вам известно, что все НИИ сдают помещения в аренду. Это как бы дополнительное финансирование науки. Арендаторы — в основном торговцы. Они привыкли рассчитываться наличными, потому указанные в договорах арендные ставки — сущие гроши, а остальное идёт чёрным налом лично директору. Директор из этих денег неофициально доплачивает ценным сотрудникам, ну и разумеется, себя тоже не обижает. Арендаторы, в свою очередь, норовят не заплатить совсем или заплатить меньше, чем договаривались. Как всегда, там, где чёрный нал, мгновенно появляются бандиты, не желая упускать свою долю. Этот Лысый, их пахан — довольно неприятный тип. Как видите, дела директорские весьма далеки от лингвистики и филологии, и пахнут хуже любой кучи навоза в этой деревне.

— А раньше вы что, обо всех этих тонкостях не знали?

— Знал, конечно, хотя и не во всех подробностях. Но почему-то раньше так противно не было. Ладно, ерунда всё это.

О проекте «Русский мир» ничего выяснить у Ложкина тоже не удалось. Антон Петрович не отрицал ни существования проекта, ни того, что «матюки» в нём задействованы, но о его сути говорить категорически отказался, ссылаясь на подписку о неразглашении. Воронцовы не стали настаивать, в основном по той причине, что это было явно бесполезно. Зато на вопросы, кому из сотрудников было выгодно увольнение из института трёх ведущих специалистов, Ложкин ответил исчерпывающе.

— Да почти всем нашим сотрудникам это выгодно, — признал он. — У нас есть штатное расписание, которое утверждается в Москве, и что-то в нём изменить практически нереально. Какое оно есть, таким и останется если и не навсегда, то на очень долгое время. Потому необходимое условие для повышения сотрудника — освобождение какой-нибудь должности. То есть, человек, занимающий эту должность, умирает, увольняется или сам идёт на повышение. Только тогда у других появляется шанс подняться по служебной лестнице. И чем выше должность освобождается, тем длиннее цепочка тех, кто шагает вверх.

— Понятно. Мы с Ниной когда-то работали на заводе, там была примерно такая же система. А ваше назначение директором оказалось для остальных неожиданностью? — поинтересовался Павел.

— Нет, конечно. Я же был заместителем директора, и, естественно, наиболее вероятным кандидатом на его место, если оное освободится. Конечно, могли назначить кого-нибудь из Москвы, но среди местных других вариантов, по сути, не было.

— После вас директором назначили Олега Никифоровича Овчинникова. А его назначение не стало сюрпризом?

— Никоим образом. Если бы я пробыл директором чуть дольше, назначил бы Олега своим замом. Он очень компетентный специалист, доктор наук, авторитетен в коллективе… Решение москвичей было абсолютно верным. Если не считать того, что Олег тоже уволился. Ну, не мне его в этом упрекать.

— А тогда такой вопрос. Сейчас кресло свободно. Кто наиболее вероятный претендент на то, чтобы его занять?

— Однозначного ответа у меня нет. Не исключено, что один из двух оставшихся в институте докторов наук, Лебедев или Гринберг. Только москвичи почти наверняка поставят директором кого-то из своих. Такая неразбериха, как сейчас, им совершенно ни к чему, и они попытаются этот бардак прекратить.

Потом Ложкины провели для Воронцовых экскурсию по своему хозяйству. Нина и Павел, горожане до мозга костей, деланно восхищались яблочками, огурчиками, поросёнком, цыплятами и всем остальным далее по списку. Дачу Ложкиных Воронцовы покинули, увозя с собой пакетик удивительно сладких яблок.

— Больше ни у кого тут таких яблочек нет, — похвастался на прощание Антон Петрович. — Смотрите, они у меня с прошлого урожая хранятся, а на вид и на вкус — как будто только что сорваны с дерева.

Глава 11

На обратном пути машиной управлял Павел. Нина, сидя рядом с ним, с удовольствием уплетала одно за другим уникальные яблоки Ложкина. Павел успел съесть всего пару штук, Нина обещала половину оставить ему, но он знал, что женщинам верить нельзя, и собственные жёны исключения не составляют.

— Хватит жрать мои яблоки, — попросил Павел. — Скажи лучше, что ты думаешь об этой паре, ну и вообще.