Великий Гусляр

Кузнечик согласился, они зашли на телеграф, и Удалов, благо теперь у него было достаточно валюты, отправил сразу две телеграммы. Одну Белосельскому с благодарностью и сообщением, что работа съезда проходит на высоком уровне, другую домой, чтобы семья не беспокоилась. Он бы послал и третью, прекрасной Тулии, но адреса Тулии Удалов не знал.

Глава десятая,

в которой Удалов летит на планету Сапур

для обмена опытом в области

жилищного строительства.

— Вот наш корабль, — сказал кузнечик, подходя к небольшой летающей тарелочке, стоящей в стороне от звездных кораблей, там, где бетон летного поля уступал место зеленой траве и подорожникам.

— Долетит? — спросил Удалов, смущенный скромными размерами судна.

— А что с ним сделается? Не бойся. Я тоже жить люблю.

Удалов подумал, что кузнечик на этот раз говорит правду, и первым вошел в тесное, но комфортабельное нутро тарелочки.

— Лететь до Сапура полчаса. Управление автоматическое, — сказал кузнечик. — Предупреждаю: там меня слушайся беспрекословно. Чужая страна, чужие нравы. Если понравится, закупим семена.

Кузнечик уверенно сел у руля, а Удалов устроился в другом кресле и пристегнулся ремнями. Ему было приятно думать, что одолел межпланетного жулика, и потому он с удовольствием пощупал в кармане растолстевший бумажник. Потом вынул коробочку и подмигнул скорпиончику, отчего в салоне тарелочки запахло земляникой и подул легкий бриз.

Тарелочка медленно поднялась над космодромом и, набирая скорость, помчалась на соседнюю планету.

Кузнечик уверенно действовал рычагами, тарелочка неслась за пределы атмосферы — и вдруг кто-то оглушительно чихнул.

— Это ты чихнул? — спросил Удалов.

— Нет. Разве не ты?

Они замолчали. Стало тревожно. На корабле таился кто-то третий.

— Здесь кто есть? — повысил голос Удалов.

Молчание.

— Выходи или стреляю, — пригрозил кузнечик.

И тогда послышалось шуршание, дверь шкафа, в котором хранились посуда и скафандры, открылась, и оттуда робко вышло узкое существо, схожее с грибом-мухомором в трауре. На существе была тесная одежда с бахромчатым поясом и мятая широкая шляпа черного цвета с белыми круглыми пятнами. Руки его были в белых перчатках, в правой руке саквояж.

Существо откашлялось, сняло шляпу, обнаружив под ней совершенно голую голову без следов растительности, и спросило:

— Я вам не помешал?

— Мы не пассажирский корабль, — невежливо ответил кузнечик. — Что, денег на билет не было?

— А куда мы летим? — спросил мухомор.

— А куда вам надо?

— Подальше, — сказал мухомор.

Удалов понял, что лицо мухомора густо покрыто белой и голубой краской, по которой нарисованы скорбные синие брови, а под глазами черным намазаны большие пятна.

— Признавайся, зачем забрался в нашу тарелочку, — а то высажу тебя в вакуум, — пригрозил кузнечик Тори.

— Человеколюбие не позволит, — ответил мухомор, — хотя мне это уже все равно. Одним мертвецом больше…

— Успокойтесь, — сказал Удалов. — Здесь нет врагов. Вас кто-то преследует?

— Нет. Хуже. Я преследую. Небезуспешно.

— Несчастная любовь? — спросил Удалов сочувственно.

— В своем роде, — согласился мухомор. — Я, понимаете, могильщик.

— Я сразу почувствовал в нем что-то зловещее, — заметил кузнечик.

— Продолжайте, — сказал Удалов. — И у могильщиков могут быть переживания.

— Спасибо, — кивнул могильщик. — Вы добрый человек. Хотел бы я узнать ваше имя. Вы первый, кто сказал мне доброе слово за последний год.

— Меня зовут Корнелий Удалов. Кто же вы такой, несчастный могильщик?

— Моя история ужасна, — сказал могильщик, усаживаясь в кресло, уступленное ему Удаловым. — Я прожил свою жизнь на далекой отсюда планете шесть-Г в созвездии Кита.

— Как же, знаю, — вмешался кузнечик, который не скрывал своего раздражения появлением пассажира. — Паршивое место. Я там лихорадку подхватил.

— Я сын могильщика и внук могильщика. Это наша наследственная специальность. Я не представляю себе иного ремесла, зато в своем я профессионал. Ко мне специально приезжали умирать с соседних континентов.

— Ты ближе к делу, — сказал кузнечик. — Самореклама нас не интересует.

— Тори, ты нетактичен! — упрекнул его Удалов.

— Я продолжаю, — сказал мухомор. — В последние годы наша планета переживает экологический кризис. Стало меньше лесов, сказывается недостаток древесины, бумаги, дорожают естественные продукты.

— И повышается смертность, — вставил сочувственно Удалов.

— Ах, не в этом дело! — возразил могильщик. — Дело в том, что сегодня достойно похоронить человека стоит в три раза дороже, чем десять лет назад. Мы, могильщики, чтобы не разориться, вынуждены поднимать цены.

— Во сколько раз? — спросил кузнечик.

— Нет, только так, чтобы покрыть расходы. Главное — честь фирмы. Мы постепенно разорялись и беднели и все же старались обеспечить нашим согражданам достойное погребение в пределах их бюджета. Правда, нам не всегда это удавалось. И вот в обстановке экономического кризиса нам был нанесен предательский удар в спину.

— Правительство прижало? — спросил кузнечик ехидно.

— Хуже. Началась всеобщая забастовка населения планеты.

— Они сами себя хоронили? — догадался Удалов.