Великий Эллипс

— Это слишком медленный процесс! Но я обещаю, что приложу все разумные усилия, чтобы не оказаться в тюрьме.

— Думаю, ваши пожелания будут исполнены. А теперь несколько условий с моей стороны. Первое: ты можешь дружить с кем хочешь, но ты не будешь навязывать мне общество тех, кто мне неприятен, в качестве гостей в Бельферо или Ширине.

— Разумно.

— Ты не будешь завязывать дружеские отношения с мужчиной, склоняющим тебя к встречам наедине как в частных, так и в общественных местах.

— Согласна, если ты сам не будешь позволять себе подобное с другими женщинами.

— Распоряжение деньгами и имуществом в'Ализанте останется в моих руках. Будут приветствоваться твои пожелания и советы, но конечное решение будет оставаться за мной. После того, как решение принято, ты не будешь его оспаривать и примешь без возражений.

— Очень хорошо.

— И, наконец, когда ты забеременеешь…

— Что?

— Да, когда ты забеременеешь, на протяжении всего срока ты будешь направлять все свои порывы на благо ребенка…

— Тебе не нужно мне об этом говорить, Гирайз!

— И после рождения ребенка в течение четырех лет ты не будешь оставлять его более чем на двадцать два дня…

— Ага, я вижу, куда ты клонишь, но так не пойдет. После рождения ребенка я согласна не оставлять его более чем на семь дней при условии, что ребенку будет разрешено ездить со мной время от времени в экспедиции…

— Что?

— Ну а почему бы и нет?

— Ты же не потащишь наследника в'Ализанте на Бомирские острова или в леса Орекса, где он может закончить свои дни в котле дикарей? Не забывай о законе, предписывающем заботу о ребенке. Истинное благополучие ребенка требует присутствия обоих родителей, поэтому ты не можешь увозить его от отца на длительный срок. Боюсь, тебе придется помнить об этом…

— Ты прав, это будет несправедливо. Поэтому, Гирайз, ты должен быть готов к жертве — тебе иногда придется ездить с нами. Ради ребенка.

— Но ребенка ведь еще нет.

— Но ты сам поднял эту тему. Послушай, это ведь будет так здорово!

— Да, может быть, и совсем неплохо, у меня появился вкус к путешествиям. Но каждые два года? Нет, может быть, раз в пять лет.

— Четыре.

— Согласен. Что-нибудь еще?

— Нет. Я всем довольна, — сообщила Лизелл. — Все условия приняты. Я почти стала женой.

— Тогда давай скрепим сделку.

Он поцеловал ее прямо на дорожке, совершенно не обращая внимания на десятки прохожих, смотревших на них с удивлением и неодобрением. Казалось, город каруселью закружился вокруг них. Когда он отпустил ее, лицо ее пылало, дыхание перехватило и она чувствовала себя опять счастливой, как никогда прежде.

— Ты знаешь, это все для нас, — произнесла она, когда смогла говорить.

— Что, Лизелл?

— Весь мир и все его радости.