Великие пророчества о России

Юродивые или скрывают свои подвиги от глаз людских, или ведут себя намеренно непонятно для окружающих, чтобы пророчества их доходили только до тех, кому они предназначены. Блаженная Ксения не является исключением. Пророческий дар юродивых действительно чудо, и порой думается, не сказка ли это. Но нет. Прозорливость блаженных есть результат их самоотверженности и вольного мученичества.

Чтобы глубже вникнуть в эту странную на первый взгляд зависимость, расскажем и о трех известных юродивых ради Христа женщинах. Их судьбы, разделенные пространством и временем, составляют некое преемство и единую суть. Первой из них назовем Пелагею Ивановну Серебренникову, которая родилась в 1809 году в Арзамасе в богатой купеческой семье. Еще с малых лет Пелагея, по рассказам ее матери, «сделалась точно глупенькой». Тем не менее в шестнадцать лет «дурочку» выдали замуж. После брака Пелагея с мужем и матерью поехала в Саровскую пустынь к знаменитому на всю Россию старцу Серафиму Саровскому. Он долго беседовал с Пелагеей наедине, а на прощание подарил свои четки и предрек ее матери и мужу: «Эта женщина будет великий светильник!»

Вскоре после встречи со Святым Серафимом Пелагея Ивановна стала юродивой, ушла из дома, оставив мужа и дочь (перед этим у нее умерли в малолетстве два сына), и стала ходить в Арзамасе от церкви к церкви. Все подаяние, которое из жалости давали ей люди, она раздавала нищим. Муж ловил ее, силой притаскивал домой, избивал и даже сажал на железную цепь с кольцом. Но несчастная не раз обрывала цепи и снова убегала из дома.

Подобно блаженной Ксении, Пелагея много раз предрекала людям их судьбы. Вторую половину жизни она по напутствию Серафима Саровского провела в Дивеевском монастыре, где поражала монахинь своими странностями. В трапезную она никогда не ходила, питалась только хлебом и водой. Босиком ходила летом и зимой, целыми днями перетаскивала кирпичи и камни с места на место, а потом обратно. Умерла Пелагея Ивановна в 1884 году и была с почестями похоронена у монастырского собора.

К Пелагее Ивановне часто приходили в монастырь другие юродивые. Была среди них и известная блаженная Паша Саровская, которая за год до кончины Пелагеи Ивановны решила остаться в Дивееве. Они постоянно беседовали, короткие, «блаженные» их диалоги были малопонятны окружающим, пока течение жизни не разъяснило их смысла.

Несомненно то, что Пелагея Ивановна в преддверии смерти поставила на свое место блаженную Пашу Саровскую с той же целью, с какой отец Серафим послал ее, Пелагею Ивановну, в Дивеево. Обе блаженные преемственно назначены были спасать души монашествующих обители и посещавших ее мирян от искушений и страстей, им ведомым по своему дару прозорливости.

Если блаженную Пелагею Ивановну сравнивали со святым старцем, называя ее «вторым Серафимом», то за вторым в Дивееве появился и «третий Серафим». Им стала юродивая Прасковья Ивановна, прозванная Пашей Саровской.

Случайно или нет, но внешней причиной вступления Паши Саровской на путь юродства послужило то же самое событие, что и блаженной Ксении Петербургской. Это была смерть любимого мужа.

Прасковья Ивановна, в миру — Ирина, родилась в селе Никольском Тамбовской губернии от крепостных крестьян господ Булыгиных. Произошло это на рубеже XVIII и XIX веков. Семнадцати лет против собственного желания Ирина была выдана замуж за местного крестьянина Федора. С сердечной болью повиновалась она воле барской и родительской, но, к счастью, Федор оказался человеком хорошим, и жили супруги согласно, любя друг друга. В такой спокойной семейной обстановке прошло пятнадцать лет жизни. Детей у супругов не было.

Но семью постигло тяжелое испытание. Господа Булыгины продали их в село Суркон, помещику немцу-лютеранину Шмидту, отличавшемуся суровостью и жестокостью. Переселение и в особенности жестокое обращение нового помещика сильно отразилось на здоровье мужа Ирины. Прожив на новом месте пять лет, он заболел чахоткой и умер. С тех пор беды не покидали ее. Суровые господа стали принуждать подневольную Ирину вновь выйти замуж. Но она наотрез отказалась: «Хоть убейте меня, но замуж больше не пойду!» Господа в конце концов, видя ее удивительное трудолюбие и честность, взяли Ирину в экономки.

Но прошло полтора года, и ее оклеветали. У Шмидтов пропали два холста. Господская прислуга, не любившая экономку за ее неподкупность и религиозность, указала на Ирину. Хозяева легко поверили клевете, призвали станового с солдатами на суд и расправу. Солдаты зверски ее избили, пробили ей голову и порвали уши. Страдалица, призывая в помощь Бога, мужественно перенесла эту пытку. Вскоре, однако, в реке были обнаружены холсты, украденные другой женщиной.

Несправедливость и бесчеловечная жестокость господ-«нехристей» нанесли душе Ирины глубокую рану и дали толчок к разрыву с суетным миром. Она отчаялась найти в нем справедливость и правду, которая, по ее твердому убеждению, была только у Бога Всемогущего.