Великие химики. В 2-х томах. Т. 1.

Эти ученые, имена которых были известны нам по открытым ими законам, разработанным ими реакциям, химическим соединениям или сконструированным ими аппаратам (глауберова соль, закон Бойля, бертолетова соль, реакция Зинина, реакция Гофмана, синтезы и бомба Бертло, периодический закон и таблица Менделеева), обретают под пером автора зримые черты, превращающие их в живых, увлеченных, любящих и ненавидящих людей, идущих своими, подчас трудными путями к сверкающим вершинам научных достижений.

Ученый — это не только исследователь, труженик и творец нового; ученый еще и борец. Вся жизнь ученого — борьба, ежедневная, ежечасная борьба за достижение поставленной цели, за раскрытие тайн природы, за признание своих работ, открытий, законов, за их обнародование и утверждение, бескомпромиссная борьба с приверженцами устаревших научных воззрений. В этом К. Манолов видит центральную проблему философии жизни ученого, науки, открытий.

Было бы трудно, да, пожалуй, и не нужно, определять здесь жанр повествования: сам К. Манолов говорит о книге как о сборнике очерков. Важно одно: в «Великих химиках» сделана интересная попытка воссоздать исторически правдивую картину, в которой заключены дух и атмосфера прошлого науки. Герои книги — живые люди, которые когда-то были детьми (а детство всех ученых с особенной любовью оттенено К. Маноловым), имели свои увлечения, затем, взрослея, выбирали свою дорогу в жизни, любили, имели семью, детей, внуков, — словом, им не было чуждо ничто человеческое. Они действуют в определенных исторических условиях, много и увлеченно работают, ошибаются, упорно ищут и в конце концов находят правильные пути. Но их жизнь большей частью не ограничивается стенами лабораторий и аудиторий. Многие из них ищут отдыха и вдохновения в путешествиях, увлекаются музыкой, живописью, театром, спортом, широко и много общаются с людьми. Они по-разному относятся к общественному признанию — избранию в члены научных корпораций и обществ, к национальным и зарубежным наградам, научным премиям, — но они никогда не равнодушны к ним. Одни из них принимают это признание как должное, даже ждут его, другие, более скромные, искренне считают такое признание переоценкой своих достижений и стесняются его.

Интересно отношение ученых-химиков прошлого к тому материальному достатку, который приходил ко многим из них, особенно к тем, кто имел возможность применить свои научные достижения в промышленном производстве. Некоторые из этих ученых бескорыстно ценили благополучие только за то, что оно позволяло им свободно отдавать себя любимому делу (химия всегда была дорогой областью научного творчества), другие в погоне за богатством оставляли сложный и тернистый путь научного творчества, целиком отдавались эксплуатации своих открытий и становились основателями крупной химической промышленности. Так или иначе, большинство героев книги были обеспеченными людьми, а многие даже богатыми, имели личные научные лаборатории, талантливых сотрудников, обладали относительной свободой в выборе направлений своих исследований, располагали широкими возможностями в приобретении оборудования и реактивов.

Необходимо отметить, что, в отличие от своих предшественников — авторов биографий химиков, К. Манолов стремится показать и тех людей — помощников ученых, — без которых путь к открытиям был затруднен, а в ряде случаев и совершенно невозможен. Правда, он делает это лишь эпизодически, и подчас, мелькнув один-два раза, эти люди исчезают со страниц книги. Думается, что это не вина, а беда автора. Ведь биографы химиков, сосредоточив все свои внимание на центральной фигуре повествования, как правило, забывали о сотрудниках и помощниках ученого.

При чтении книги становится понятным, что осуществление самых блестящих идей, претворение больших замыслов в жизнь находится в тесной зависимости от уровня лабораторной техники и что первоначально ее приходится создавать самим ученым и лишь позднее этим делом начинают заниматься конструкторы и рабочие на промышленных предприятиях. А разве читателю не станет ясной зависимость развития химических наук от уровня смежных с ними дисциплин, особенно физико-математического цикла, и влияние самой химии на другие естественные науки? Химия в своем развитии, особенно в XIX веке, все больше ассимилирует достижения всех разделов физики и все шире пользуется математическими методами. Постепенно читателю (особенно, если он хоть немного знаком с историей научной мысли) становится понятной и смена лидерства в науке. Ведь химия, только-только сложившаяся на рубеже XVIII и XIX веков и затем очень быстро развивавшаяся, все же должна была довольно скоро уступить роль научного лидера физике.