Великая Звезда Мироздания

– Невероятно! Быть этого не может! Неужели мы, земляне, можем чему-то научить демиургов из других миров? Извините, полковник, но я всегда считал, что мы ещё дикари. – Да, в своём большинстве мы, земляне, ещё очень далеки от понимания того, что сила разума имеет куда большее значение, чем сила мускулов, генерал, – согласился полковник Синклер. – Но к счастью, на нашей планете всё же есть люди, которые считают иначе, и вы, Джеймс, относитесь к их числу. Вы единственный из всех присутствующих здесь господ отнеслись к моим словам с полной серьёзностью, хотя и не имели полной информации обо всём происходящем. Поэтому, генерал, я приглашаю вас присоединиться к нашему отряду. Американскому отряду, сэр. Если вы того пожелаете, Джеймс, то уже завтра, выйдя из темпорального ускорителя, станете таким же ведаром, то есть учителем, как и мы все.

– А что потом, Моррис? – с энтузиазмом спросил генерал. – Чем мы сможем заняться после этого? Какими будем обладать правами? Ведь не может же быть такого, чтобы новобранцу позволили командовать хотя бы полком, я уже не говорю про дивизию.

Поставив бокал с «Дайкири» на неизвестно откуда появившийся рядом с ним столик, Моррис Синклер, широко улыбаясь, кивнул и сказал:

– Господа, позвольте мне ответить на вопрос генерала Макмиллана. Полагаю, вам тоже не помешает узнать, чем же мы, первые ведлы-демиурги родом из Соединённых Штатов, займёмся уже через каких-то десять дней сразу после того, как в Мегавселенной Диониса, состоящей из более чем трёхсот двадцати Вселенных, будет в спешном порядке подготовлено несколько сотен миллиардов демиургов новой генерации. Ответ очень прост, Джеймс. Ещё совсем недавно наша Мегавселенная была на грани гибели, ведь она постоянно подвергалась нападению чёрных метеоров, стремящихся добраться до Первичного Ядра и уничтожить его, превратить в глыбу первичного углерода невероятно огромного размера. Дмитрий Мельников, которого все называют просто Митяем, создал оружие, способное их уничтожить, и в настоящий момент на поверхности Большой Защитной Сферы строятся пусть и относительно небольшие, но невероятно мощные устройства, способные полностью снять эту угрозу. Как только это произойдёт, а на это уйдёт не более десяти дней, триста шестьдесят Гиперпарсканов озарят своим светом Великую Тьму, и она отступит. Сразу после этого высшие ведлы-демиурги приступят к преобразованию Мегавселенной Диониса из Древа Мироздания в звёздчатый пентаксидодекаэдр. Для этого потребуются соединённые усилия многих триллионов демиургов, но дело того стоит, ведь только таким образом и можно будет преобразовать Древо Мироздания в Звезду Мироздания, которой уже ничто не будет угрожать. После этого, Джеймс, мы все вернёмся на Землю и займёмся её преображением. Господа, пусть и не сразу, но тем не менее каждый землянин, когда-либо появившийся на свет, воскреснет и станет демиургом. Вам трудно в это поверить, но Мать-Земля – это не красивое словосочетание, а бесконечно доброе и заботливое разумное существо, которое после смерти приняло не только тело, но вместе с ним душу и разум каждого умершего человека, и главная задача ведлов-демиургов – вернуть матери её сыновей и дочерей, чтобы они в свою очередь вернули ей молодость и сделали бессмертной.

Полковник Синклер умолк и с улыбкой посмотрел на сидевших перед ним сильных мира сего. Нельзя сказать, чтобы те были потрясены его словами. По сути, смысл сказанного дошёл до сознания только одного человека – бригадного генерала Макмиллана, прошедшего через Ирак и Афганистан и повидавшего немало смертей. Он встал, кашлянул в кулак, чтобы привлечь к себе внимание, и глуховатым голосом сказал:

– Мистер президент, господа, надеюсь, вы понимаете, что от таких предложений не отказываются. Моррис, теперь вы мой командир, и я готов следовать за вами хоть в пекло. Та работа, о которой вы говорите, как раз по мне. Поверьте, действуя по приказам, отданным безответственными людьми, я так изуродовал лицо Матери-Земли, что иной раз мне бывает трудно заснуть, когда начинаю вспоминать всё то, что успел натворить за свои пятьдесят шесть лет. Президент и его свита никак не отреагировали на его слова. Они угрюмо молчали и старались не глядеть ни на генерала-отступника, ни на полковника-демиурга. Моррис Синклер не стал раздувать из мухи слона. Он встал, сдержанно поклонился и достаточно вежливым, но в то же время сухим тоном сказал: