Великая степь

— Все источники, что ты перелопатил за полгода, утверждают однозначно — ничего похожего на развалины Девятки здесь не находили. Значит? В прошлом мы не останемся, и глубже провалиться не можем. Либо восстанавливаем статус-кво, либо сваливаемся на головы потомков, как Карлссон из поднебесья…

— Мы заодно перелопатили и всю беллетристику о путешествиях во времени, — парировал Кремер. — Там рассматривается схожий вариант. Все просто — с момента нашего появления здесь будущее изменилось, и руины «двойки» и городка там появились. Но мы читали другие учебники и всего этого, естественно, не знаем…

Таманцев устал от дискуссии. Все это говорилось не раз, но никакая истина не родилась из бесплодных споров. И он сказал:

— Ну ладно. Никаких новых возражений против отключения я не услышал. Сегодня аппаратура будет обесточена.

«Ничего от этого не изменится», — подумал Кремер. Ничего. Можно выдвигать любые дикие теории про то, каким образом банальный радар, пусть и сверхгигантских размеров, перебросил Девятку на тысячелетие-другое назад. Можно сколько угодно теоретизировать о мифических хронионах, которые вдруг стала излучать аппаратура… Но ясно одно — той энергии, что мы подаем на «двойку», — не хватит, дабы поддерживать процесс столько месяцев.

Нет его, процесса.

Дал некий результат и закончился. И Сашка отключит «двойку», и все останется как есть, и он поймет, что серьезные мужчины из Генштаба и военной прокуратуры никогда не возьмут его за шкирку и не заставят отвечать за все тут произошедшее… И станет он, наконец, нормальным местным султаном — и не самым худшим, смею надеяться… А если повезет и нас всех быстро не прикончат, то через пять-шесть поколений все вернется на круги своя: потомки смешанных браков будут пасти овец вокруг останков Девятки, и в речи их будет сотня-другая славянских корней, а ножи и дротики будут перекованы из металла танков и бэтээров… И лишь степные сказители будут вспоминать порой старую легенду о страшном Карахаре. О Черной Птице, повелевающей Драконами Земли…

— У тебя есть три часа, чтобы забрать Лизу. Хочешь — Гамаюновы ребята смотаются быстренько… Или сам на вертушке слетай. Но смотри, как бы зятек твой в степь не драпанул с Лизаветой под мышкой. С Драконами Неба они вблизи не знакомы.

— Незачем, — Кремер выговорил это слово медленно, чуть не по слогам. — У нее есть муж и будет ребенок. А у нас нет гарантии, что мы всей Девяткой не приземлимся в начале триасового периода…

На самом деле майор не сомневался, что они никуда не приземлятся, потому что никуда не взлетят. И не хотел дергать старшую дочь понапрасну.

Майор Кремер был хорошим аналитиком.

Хотя иногда ошибался.

VI. «Двойка»

1

Паренек, выстреливший утром ему в сердце, мог приходиться Гамаюну сыном. Это не образное выражение, намекающее на разницу в возрасте.

Именно мог. Именно сыном.

Но не приходился. Вместо этого попытался прострелить подполковнику сердце из самопальной конструкции — оружием это назвать язык не поворачивался. Но убить железка могла…. Теоретически. На деле едва ли — оценив калибр и самого стрелка, Гамаюн просто позволил пальнуть в броник.

…Про женщину, сидевшую напротив начальника Отдела, сочинители дамских романов сказали бы: на лице ее оставались следы былой красоты. И сказали бы слабо. Следы остались как от тяжелого танка, прошедшего по заботливо взрыхленной погранцами контрольно-следовой полосе — туда, затем обратно, потом покрутившегося на месте… Короче говоря, красивая была женщина, хоть и не молодая.

— Мне надо знать одно, Наталья, — кто стоял у Кешки за спиной, — сумрачно сказал Гамаюн женщине.

На самом деле он знал — Кеша Петрищев, сын погибшего на Ак-Июсе майора Петрищева, примыкал к некоей малочисленной группе молодых лоботрясов.

Программа сего политического течения была незамысловата.

Пункт первый: нечего сидеть на Девятке, дожидаясь неизбежного призыва, надо отправляться в большие города, где ждут их не дождутся большие возможности, большие деньги и доступные девушки.

Пункт второй: поскольку исполнению п. 1 мешает злокозненный Гамаюн, выдумавший отсутствие пресловутых городов и осадное положение — подполковника надлежит уничтожить и приступить к исполнению п. 1.

Недавно в рядах организации назрел раскол — фундаменталисты по-прежнему утверждали, что виноват во всем исключительно Гамаюн, а прогрессисты пришли к выводу, что начальнику Отдела провокация таких масштабов не по плечу, и действительно кое в чем виновата включенная «двойка» — посему п. 2 надлежит дополнить разрушением данного сооружения…

Даже «орлята» казались на фоне Кешкиной компании чрезвычайно серьезными людьми — и на болтовню пацанов никто внимания не обращал. Ни Отдел, ни его оппоненты. Благо никаких средств для выполнения программы у молокососов не имелось. Теперь вот нашлись.

…Наталья плакала. Говорила много и растеряно.

О том, каким послушным мальчиком был всегда Кешка. О том, как его потрясла смерть отца. И о том, чьим он мог стать сыном, — Наталья тоже сказать не забыла.