Великая Мечта

– Спасибо, Юра, – искренне сказал я, – но тебе сейчас машина нужнее.

Он не опустил руку, в которой держал ключи. Но и я не пошевелился. Я всегда считал, что получать дорогие подарки еще хуже, чем одалживать деньги.

Но Юра смог настоять на своем.

Вечером того же дня мы пили пиво и разговаривали на любимую тему двадцатидвухлетних дураков, а именно о планах на жизнь. Юра твердо решил делать уголовную карьеру, ибо эта дорога наверх – самая короткая. По крайней мере, сам он в это верил. Я не спешил разделить его точку зрения. Снова, как год назад, я колебался. Снова умел глядеть по сторонам, но не умел видеть, что происходит.

Граждане города Вавилона, а затем постепенно и всей страны, в девяносто первом году уже скорректировали свою мораль и нравственность. С большой помпой прошел по экранам американский эпос «Унесенные ветром». Издатели отпечатали и с успехом распродали одноименную книгу Маргариты Митчелл. Вся страна, от Белого моря до Черного, рыдала, наблюдая за приключениями несгибаемой девушки Скарлетт. С дрожью сердца публика внимала финальному монологу из первой части. Там девушка Скарлетт с развевающимися на фоне закатного неба волосами бросает в пространство выстраданную фразу:

– Бог мне свидетель, я скорее украду или убью, но не буду голодать!

Очень важно, что такие слова произнесла женщина (призвав вдобавок в свидетели Бога). Ведь именно женщины являются основными носителями морали в обществе. Мужчина же по своей природе аморален, он убийца и насильник. Вчера он мочил мамонта, сегодня – банкира, ему без разницы, ему важно накормить свою женщину, иначе ее унесет ветром.

Таким образом, воровать и обманывать вроде как стало разрешено. Конечно, политики, министры, газеты и ти-ви этого не сказали и никогда не скажут, и слава Богу. Но девушка Скарлетт вполне справилась одна за всех.

Миллионы ее пламенных поклонниц каждое утро швыряли своим мужьям в их похмельные лица упреки. Васька нашел, где взять деньги, и Петька добыл деньги, и Гришка достал деньги, почему ты не возьмешь, не добудешь, не достанешь?

На мой взгляд, тюрьма никак не изменила Юру Кладова. Он не стал более грубым, или более циничным, или более жестоким. Не сделал себе даже татуировки на память. Наколка как была одна, так и осталась. Исполненная еще во время срочной службы надпись в две строки на левой икре. Цитата из Кена Кизи:

Тот, кто идет не в ногу —
Слышит другой барабан.

5

Проснулся в начале восьмого. Кто рано встает – тому Бог дает. К тому же за окном играло красками и ароматами лето. Грех валяться в постели, когда за окном ярко-зеленая листва упоительно сопротивляется теплому ветру, а густо-синее небо, перечеркнутое пополам белым следом пролетевшего самолета, обещает не только длинный безоблачный день, но и то, что таких дней впереди еще очень и очень много. Что там много – вся жизнь впереди!

Завтрак, состоящий из пустого чая, размышления над оторванными пуговицами единственной приличной рубахи, боль в разбитой губе, глаза, слезящиеся от летающей по комнате собачьей шерсти – все ерунда по сравнению с тем, что впереди вся жизнь.

Все тысячу раз заживет, и тысячу раз наполнятся карманы, и тысячу раз упадет в мой стакан самый сладкий сахар.

От телефонного звонка я вздрогнул и тут же услышал возмущенный возглас жены – она терпеть не могла, если ее утренний, самый пользительный для сохранения красоты сон что-то нарушало. Я поспешил снять трубку и услышал голос своего бывшего одноклассника Горохова.

– Ты еще помнишь меня?

– Естественно.

– Ты ведь живешь у метро «Беляево»? Он сейчас находился неподалеку и хотел меня увидеть.

Не потому, что стряслось что-то, требующее немедленного рандеву – а просто именно сегодня и сейчас он оказался в двух кварталах от моего дома и счел это достаточным поводом.

Мы не виделись больше года.

Будь я проклят, если когда-либо делил людей на ярких и серых, интересных и неинтересных. Самые незаметные и безынициативные однажды начинают пачками спасать детишек из пожара или, наоборот, оказываются серийными убийцами, демонстрирующими уникальную фантазию и творческий подход к делу. Общаясь с человеком – будь он хоть самый что ни на есть заурядный – достаточно поймать и понять его волну, и тогда можно в центре всякой заурядности отыскать бездонный колодец драгоценной уникальной индивидуальности, или индивидуальной уникальности, или что там еще есть.

Но иногда волну не чувствуешь – она столь слабая, что даже и не волна вовсе, а несущественная зыбь. И колодца тоже нет. Вместо него – мелкая ямка. Так у меня случилось с Алексом Гороховым.