Великая иллюзия

Тринадцатая львица вырвалась из клубка, унося в пасти ногу в охотничьем сапоге…

– Не жалейте укротителя. Он был настоящий живодер. Черное сердце, как говорят у нас в цирке. Но вы, Мари, сами-то поняли, что произошло сегодня на манеже? – спросила Аделаида.

Перед глазами Марии всплыла картина – как они вошли в гранд-отель «Эспланада». В мраморном холле у стойки висели афиши. Самая яркая и кричащая изображала ее, Аделаиду Херманн, в костюме одалиски, с воздетой над головой рукой, сжимающей кривой ятаган. Рядом обезглавленное женское тело – на коленях с протянутыми в мольбе руками. Отсеченная женская голова на пьедестале. Нежная довольная улыбка на мертвых (или живых?) губах. Сверху среди гирлянд и цирковых огней парит скелет с зеленым венком.

Кого он собрался увенчать лаврами?

Надпись: Аделаида Херманн. Женщина-факир. Великая магия. Спешите видеть!

– Я не знаю, что вам ответить, Аделаида, – произнесла Мария. – Я боюсь ошибиться. И страшусь даже предположить…

– А вы не бойтесь, милочка.

Они говорили по-французски. Мария с гимназических времен отлично знала этот язык, Аделаида Херманн владела им как родным. Кажется, она была англичанка, но, как знала от мужа Мария, большую часть жизни провела в Америке. Впрочем, Аделаида говорила и по-немецки как немка, и по-итальянски как итальянка. И на венгерском, и на иврите. И с цыганами могла поддержать беседу на их языке. И читала тексты на латыни и староарамейском.

В холле гранд-отеля «Эспланада» возле ее афиши ждал штурмовик в коричневой форме – высокий блондин с военной выправкой.

– Вальтер, не сейчас, приходите в другой раз, сегодня я занята, – бросила ему Аделаида Херманн, ведя оробевшую Марию Кораллову к лифтам. И он кивнул, щелкнул каблуками по-военному.

– Вальтер Штеннес, – сказала Аделаида в лифте Марии. – Далеко пойдет парень… Милочка, вы тоже будьте готовы, что такие, как он и ему подобные… я имею в виду политиков, фанатиков, секретных агентов и просто авантюристов с большими амбициями… Они станут потом приходить и к вам. Просить вас, намекать, даже требовать… Ну если все же вам суждено ступить на наш общий путь.

Сейчас в номере с окнами на Потсдамскую площадь, наблюдая за потрясенной Марией, Аделаида Херманн словно заново оценивала ее, оглядывая с головы до ног. Она как будто выбирала, прикидывала, рассчитывала что-то в уме.

– Вы когда-нибудь слышали о Четвертых? – спросила она.

– Нет. – Мария поставила пустой бокал на столик у дивана. Шампанское ударило ей в голову.

– А про апостола Симона Зилота знаете?

– Да, читала в детстве Писание. Мой отец был священником. Архиереем.

– Как интересно. А вы, дочь священника, начали карьеру в кордебалете?

– Я сбежала из дома в пятнадцать лет. Бросила гимназию. Поступила в Петербурге в кафешантан. Я выступала на «Вилле Роде», был такой знаменитый ресторан с эстрадой до революции у нас… там, в Петрограде.

– Да, вы мне говорили в прошлую нашу встречу год назад в Гамбурге. Вы с мужем познакомились на эстраде?

– На «Вилле Роде», он выступал с номерами как иллюзионист.

– Ваш муж – дальний родственник покойного Пауля Буша, тот мне сам говорил, ревельская родня. Ваш супруг ведь немец? Он не вернется назад в Советскую Россию? Он уехал… точнее, бежал от чекистов и большевиков.

– Я не интересуюсь политикой. А муж… нет, он не вернется. Он меня фактически бросил. У него другая женщина. Он останется в Германии с ней. А мне надо возвращаться домой. Я здесь одна уже не заработаю на кусок хлеба. Мне двадцать девять, я стара для кабаре. А в цирке… с сегодняшнего дня я, кажется, ненавижу его.

– Муж вас разлюбил, Мари? – Аделаида Херманн подошла близко, протянула руку и коснулась ее щеки. – А вы ведь его спасли, как мне рассказывал Пауль Буш. Тот поединок в Петербурге… Говорят, самая последняя дуэль в России перед тем, как большевики совершили свою революцию. Ваш муж, цирковой артист, фокусник… он тогда ходил еще в женихах, схватился за пистолет… Тот второй дуэлянт – адъютант великого князя… Буш говорил мне, что на месте адъютанта должен был быть сам князь, однако, конечно, это невозможно… Стреляться члену царской фамилии из-за девчонки из кафешантана. Адъютант был меткий стрелок, он бы убил вашего жениха с первого выстрела. Но там ведь что-то случилось, Мари? Там, на берегу Финского залива. Вы же приехали на место дуэли, примчались в страхе за своего жениха. Адъютант стрелял в него, а попал в своего секунданта, который стоял в трех шагах, почти рядом. Странный какой выстрел, пуля изменила направление почти под углом в девяносто градусов и вернулась…

Мария Кораллова молчала.

– Вы ведь знаете о Ловцах пуль. – Аделаида Херманн усмехнулась.

– Вы сами Ловец. Муж рассказал мне, как вы делали номер в молодости. В Чикаго поймали все шесть пуль, повергнув зрителей в шок и трепет.