Величие Сатурна

Так прошло два многотрудных года для несчастного царя Викрамы, пока однажды мимо него не пронесли в паланкине некую женщину, которая родилась в городе Уджаини и как раз возвращалась оттуда, навестив свою семью. В Тамалинде она жила в доме своего мужа, а свёкром её был торговец маслом. И вот, при въезде в город, она разглядела сидящего поддеревом царя Викраму и увидела, что ступни и кисти у него отсечены.

Потрясённая этим зрелищем, женщина велела остановить паланкин и, бросившись к царю, воскликнула:

—   Великий царь! Что привело тебя на этот путь?! Как долго ты находишься здесь?

—   О целомудреннейшая из женщин! — отвечал царь Викрама. — То, что видишь ты, — плоды моей прошлой кармы. Звёзды отвернулись от меня — и вот я опустошён, разорён, уничтожен. Владыка Сатурн разгневался на меня и обрёк на лишения и страдания. Действие кармы неумолимо, и нельзя избежать его. О сестра! Всё ли благополучно в моём Уджаини?

Со слезами на глазах женщина ответила:

— Великий царь! В Уджаини всё благополучно, но когда я вижу

тебя в состоянии столь плачевном, моё сердце разрывается на части.

Впрочем, как ты сказал, последствий кармы не избежать никому.

Что должно было случиться — случилось. Садись в мой паланкин и

поедем ко мне домой.

С огромным трудом царь Викрама уселся в паланкин, и они отправились в дом хозяина маслодавильни.

Страх охватил торговца маслом при виде калеки, выбирающегося из паланкина, и он сказал своей невестке:

— Невестка! Зачем ты принесла это несчастье в наш дом? Наш повелитель приказал отрубить этому вору кисти и стопы и выгнать его из города, строго-настрого запретив кому бы то ни было помогать ему. Если ты укроешь его здесь, царь разорит наш дом и бросит нас в темницу.

Терпеливо выслушав старика, женщина кротким голосом проговорила:

— О отец мужа моего! Это не кто иной, как царь Викрамадитья, правитель Уджаини, и в столь плачевном положении он оказался лишь из-за несчастной судьбы своей. Он правил Уджаини справедливо и умело, но из-за злосчастного расположения планет его постигла злая участь. Он — словно упавший в кучу мусора чудотворный драгоценный камень, исполняющий желания. А сегодня этот драгоценный камень попал к нам в руки.

Услышав это, маслоторговец был поражён и оказал царю Викраме всевозможные почести. Он поселил его в своём доме и стал думать, как оправдаться перед повелителем Тамалинды.

И вот на следующий день торговец маслом отправился ко двору царя Чандрасены и, подобострастно склонившись перед ним, проговорил елейным голосом:

— О великий царь! Помнишь ли ты того вора, которому приказал отрубить кисти и ступни, а после вышвырнуть из города? Мне очень жаль его, и если ты повелишь, то я дам ему приют и буду кормить.

Глубоко задумался царь Чандрасена, а затем всё же ответил на просьбу маслоторговца согласием.

И теперь владелец маслодавильни уже не боялся помогать царю Викраме. Когда он вернулся домой, царь сказал ему:

— Не говори никому, что я — Викрамадитья, и ни с кем не обсуждай случившегося.

Торговец согласился и ответил царю Викраме:

— С сегодняшнего дня ты будешь сидеть на верхушке пресса, выжимающего масло, и следить за его работой, а я буду кормить и одевать тебя.

И Викрамадитья, бывший когда-то правителем Уджаини, пока злая судьба не отдала его во власть Сатурна, который превратил его в низшего из смертных, согласился на предложение торговца. С этого дня он сидел на верхушке пресса и давил масло. Лицезрейте игру судьбы! День и ночь искалеченный царь Викрама погонял быков, вращавших жернова, и чувствовал себя в неоплатном долгу перед маслоторговцем за пищу, одежду и кров, что тот давал ему. Так прошло ещё пять лет.

Тот же, кто хочет узнать, что было дальше, должен слушать теперь со всем вниманием. Шло время, и у царя Викрамы появилась привычка петь, погоняя быков, которые целый день ходили по кругу, приводя в движение жернова. Царь был одарённым музыкантом и знал все музыкальные раги (лады и тональности). И вот однажды, сидя, как обычно, на верхушке пресса, он начал петь прекрасным голосом рага-дипаку.Всё своё сердце вкладывал он в пение — и внезапно от силы мелодии, умноженной многократно мощью его голоса, все светильники в городе сами собой зажглись.

И случилось так, что в это самое мгновение, когда огни вспыхнули в каждом доме, на балконе царского дворца стояла дочь Чандрасены, царевна Падмасена. Смотрела она и дивилась, что город внезапно стал таким, каким бывает лишь во время праздника огней Дивали.

— Кто повелел зажечь сегодня светильники во всём городе? — спросила она служанок. — Ведь сегодня не Дивали, и нет ни пышной свадьбы, ни другого праздника. Идите и всё разузнайте! Выясните, кто приказал зажечь огни.

И лишь сказала она это, как царь Викрама допел рага-дипаку до конца, и все до одного светильники погасли в единый миг, так же внезапно, как зажглись.

А затем он начал петь рага-шри в переложении для голоса. Услышав его пение, царевна воскликнула: