Величие Древнего Египта

Поначалу скарабеев делали из камня – стеатита или сланца, – покрытого голубой или зеленой глазурью. Во времена Среднего царства в качестве материала стали использовать сердолик и аметист. Дешевые скарабеи делали из обожженной глины, покрытой глазурью.

Скарабеи, предназначенные для усопших, делались иначе, чем для живых. Для усопших делали копию настоящего жука с лапками. Начиная с последнего периода Нового царства стали делать больших скарабеев с крыльями, которых клали на грудь мумии в знак веры в вечную жизнь. Кроме того, для умерших делали больших скарабеев из темных пород камней, в основном из базальта. На них вырезали текст 30-й, «сердечной» главы Книги мертвых.

Скарабеи были настолько популярны в соседних с Египтом странах, что там изготавливали копии египетских жуков. Самыми интересными являются скарабеи, сделанные в Палестине гиксосами до вторжения в Египет. Их легко отличить от египетских: иероглифы явно скопированы людьми, не умевшими их читать; на спинках нет надкрыльев. Во времена XXVI династии греки из Навкратиса наладили торговлю скарабеями с жителями Эгейского бассейна.

Приложение 4 НОВЫЙ ГОД БОГА

(с разрешения редактора перепечатано из Cornhill Magazine, 1934)

Три часа утра. В середине сентября в Верхнем Египте еще звездная ночь. В этот час деревня обычно спит, но в эту ночь все на ногах; узкие улочки заполняет мягкий шелест босых ног, движущихся к Нилу. С одной стороны река вздувшаяся, с другой широкий поток воды уже начал движение к краю пустыни. Ветреной ночью плеск волн доносится со всех сторон, но сегодня нет ветра и в тишине слышен только шелест босых ног и приглушенный шум голосов.

В древности по всему Египту в ночь разлива Нила звучали молитвы и слова благодарности великому богу, правителю реки, Осирису. В наши дни этот древний обычай сохранился только в этой коптской деревне, и сегодняшней ночью здесь, как и раньше, звучат благодарственные молитвы. В больших городах в Новый год царит веселье. По улицам идут праздничные процессии, шумные и неинтересные, с налетом вульгарности, характерной для Востока. В этой деревне, стоящей вдали от большого города, праздник проходит спокойно и благочестиво. Жители молятся не только древнему правителю реки Осирису, но и Христу, и, как в древности, они молятся за своих детей и свои дома.

Есть четыре места на берегу реки, куда женщины приходят каждый день, чтобы наполнить водой сосуды и напоить животных. Именно в эти четыре места направляются сейчас жители деревни, чтобы встретить там Новый год бога.

В лунном свете мерцает бледно-серая река; сверкающий в небе Сириус испускает тонкий луч света, проникающий в толщу воды. На горизонте появляется полоска света, она постепенно становится шире. Небо светлеет, но на нем еще выделяется тонкий лунный серп, который, словно серебряная струна, висит над пальмами, стройные силуэты которых выделяются на фоне неба.

Гладь воды словно матовое серебро. Темные силуэты пальм на фоне неба. Едва различим противоположный берег. Тихо несет свои воды река. Ни ветерка. Ветви пальм, чувствительные к малейшему дуновению ветерка, неподвижны. Природа словно отдыхает в эту священную ночь.

Женщины входят в воду и встают на колени. Они делают девять глотков воды, омывают лицо и руки и целиком окунаются в воду. Вот мать с плачущим ребенком на руках. Она входит в воду и, девять раз зачерпнув ладонью воду, нежно поливает головку ребенка. Холодная вода остужает разгоряченное лицо малыша, и он перестает плакать. Две женщины с мальчиком поспешно сбегают с крутого берега. Они входят в воду; мальчик садится на корточки, погрузившись по шею в воду, а мать девять раз зачерпывает ладонями воду и поливает его обритую голову и лицо. Вода холодная, и мальчик невольно вскрикивает. Мать тихо смеется; что-то тихо говорит бабушка, и они так же тихо смеются уже втроем. Затем мальчик встает и опять садится в воду, и так девять раз. И еще девять раз. Затем за дело берется бабушка и тоже поливает его водой девять раз. Очевидно, ребенок – самое драгоценное, что есть у двух этих женщин; возможно, он единственный выживший ребенок в семье. А рядом маленький сорванец, отказывающийся сесть в воду; скорее всего, он напуган. Голос матери действует на него успокаивающе, и вот уже слышен слабый плеск и негромкий детский смех.