Вектор: Жизнь и смерть

– Колотая рана, – сказала Света, вглядываясь в маску, прекрасно узнав того, кем он являлся до самой смерти. После чего она встала, внимательно оглядела окружение, надеясь найти хоть какие-то следы или улики, способные открыть всю картину происходящего. Но, не найдя ничего, она с силой ударила ногой о стену, стараясь хоть как-то выпустить гнев, ведь погибший был ей знаком не меньше остальных двоих, отчего можно считать, что, возможно, они все уже мертвы. Тони – большой и добрый мужик, верный делу и являющийся своеобразным старшим братом для всех, кто с ним дружил. Он был молчалив, но, когда было что сказать, выражался кратко и ясно. Если бы не эта работа, то, вполне возможно, стал бы учителем: что-что, а книги он любил, вечно всех поправлял из-за неправильного произношения слов и пунктуации с орфографией, хотя и так все были образованны. Но докопаться иногда до какого-нибудь слова – это было святое для него. И вот про его смерть ей придется рассказать не только в рапорте – мама и папа были уже в преклонном возрасте, но полны сил и жизненной энергии, которую она заметила невооруженным взглядом при том единственном видеозвонке, когда Тони знакомил их с ними всеми. Даже представление того, как ей придется им рассказать о смерти сына, уже вызывало боль, способную прятаться лишь за злостью… Не должны родители хоронить детей – уж ей-то это известно лучше всех остальных.

– Его явно убили. Тут есть еще люди, такие же выжившие, как и ты?!

– Нет… Я давно уже никого не встречал. Уверен, кроме меня на станции нет людей.

Света смотрела на Портера, на удивление выражавшего спокойствие и даже безразличие. Хоть в голосе и были нотки любопытства, но лицо его было честным.

– Твой муж прилетел с двумя людьми, может быть…

– Нет, это исключено! – Света даже не собиралась допускать раздражающую идею того, что, возможно, все ее задание уже провалено и люди, ради которых она здесь и ради которых Альберт отдал жизнь, мертвы.

– Я пытаюсь сказать, что нельзя вычеркивать такой исход. Прости, но я знаю, о чем говорю. Если костюм повредился, то на заражение не требуется много времени, а эта зараза отлично живет вне биологической формы.

Тряхнув головой, еще раз осмотрев все вокруг, она вновь посмотрела на Портера, сразу же ответившего ожидающим взглядом.

– Сомневаюсь, пробить броню не просто.

– Возможно, он был убит одним из мутировавших.

– Если тут есть кто-то, от кого следует ждать нападения, то, твою мать, лучше скажи! – Света подошла к нему ближе, внимательно вглядываясь в спокойные глаза. Но в ответ он лишь кратко отрицательно помотал головой.

– Надо идти! – грубо утвердила Света, борясь с пониманием того, что тело Тони придется тут и оставить. Тащить его – это не вариант, а значит, позади нее остаются уже два тела.

– Нужно вернуться на маршрут.

– Зачем? Тут ведь короче!

– Не совсем. Тут много преград, а так мы по прямой, сквозь все открытые двери. Расстояние больше – да, но и наша скорость будет больше, нежели тут.

Она видела в нем уверенность и настойчивость, вынудившие ее даже не оглядываться назад ради подтверждения его слов, а лишь согласиться – на почве ее желания сыграть в его игру, сделав вид, словно он оказался прав.

– Хорошо, веди.

Портер зашагал вперед. Дождавшись, пока он отойдет подальше, Света обернулась к телу Тони, желая попрощаться, сказать то, как сильно она уважала его, как жалеет о том, что его больше нет, и что она его не забудет, ведь они были друзьями, вполне хорошими, как и со всем его отрядом. В горле был комок, и то ли сожаление, то ли гнев, но в ней крутился болезненный сгусток этих эмоций во всем их воплощении. Ведь, оказывается, она опаздывает, и сама мысль о том, что впереди ее ждут лишь трупы ее друзей, пробуждает невероятную скорбь и гнев. Так и не сказав ничего, прощаясь, она сжала ему руку и твердо зашагала к Портеру, полная напряжения и гнева, не способная похоронить друга или вернуть родным, папе и маме, даже не подозревающим об утрате младшего из трех сыновей.