Вектор: Жизнь и смерть

В следующем перекрестке, уже лишенная возможности увидеть происходящее за стенами, она заметила орудие, убившее животное. Почти посреди, под единственной рабочей лампой, лежит ее автомат, а точнее – брошен, и, как ей кажется, крайне неуклюже. Скорее всего, Портер выронил его из-за бессилия или бесполезности, ведь боезапас иссяк. Перешагнув через жертву расстрела, Света вскоре оказалась во тьме, идя к символичному свету, указывающему ей на оружие, как маяк, создающий ей ориентир. Аккуратно подойдя, она так же аккуратно выглядывала во все стороны, убеждаясь в безопасности. Справа и впереди освещения не было, но через фонарик на пистолете она увидела лишь закрытые наглухо двери. А завернув налево, туда, куда указывало чуть наискось дуло, она видела местами, но все же освещенный недлинный коридор, заканчивающийся такими же дверьми. Только на этот раз у панели доступа были крайне свежие следы крови, а над дверью давно перестала светиться надпись «хирургия».

Медленно подойдя к двери, держа пистолет наготове, Света нажала на сенсор, но открылась лишь левая створка, что ей даже понравилось, ведь уменьшалась площадь попадания по ней в случае атаки. Но ее не было, как и не было никаких звуков, никаких движений, во всяком случае, в видимой доступности. Впереди она видела большой Т-образный перекресток, в конце которого большие двери в три операционные, а по сторонам – больничные койки, огражденные лишь выдвигающейся занавеской. Если бы она могла чувствовать запах через костюм, то он был бы не то что неприятен, а именно мерзок и отвратителен, но, к счастью, подобное редко вызывало у нее дискомфорт. То были останки разных тел, давно сгнивших и начавших преображаться. Часть из них стала неким удобрением для взращивания неизвестной ей формы жизни.

Основное освещение частично было как раз в палатах, а вот в проходе между ними и хирургическим кабинетом почему-то стояла стена темноты. Но это скорее радовало, нежели вызывало опасения, ведь создавалось хоть какое-то разнообразие окружения, подчеркивая одни элементы, пряча другие. Центральная дверь хирургического кабинета была отмечена рукой Портера прямо на панели слева. Подойдя, Света взглянула через небольшое окошко на двери, откуда бил яркий свет, и увидела ожидаемую картину. Портер в разваленном состоянии сидит на стуле, перед ним на столике инструменты, которыми он самолично обработал культю, избавив ее от лишних кусков кожи и мяса, лежавших сейчас перед ним в контейнере, размазав при этом вокруг кровь, и наконец замазал руку специальным гелем. Войдя вовнутрь, Света увидела во всей красе, как один человек решил спасти себя во что бы то ни стало, как тяга к жизни способна дать сил терпеть невыносимую боль, наплевав на обезболивающее, которое помогло бы ему быть в трезвости, а не отключиться из-за пробития болевого порога. Невероятно грязный, измотанный и бледный, он все еще жив.

ГЛАВА 38

Света осмотрела его с ног до головы: и до этих событий бледное лицо стало ближе к трупному, одежда вся в крови, дышит тихо и с трудом, культя замазана специальным гелем голубоватого цвета, который, чуть затвердев, помогал остановить кровотечение и действовал как обезболивающее. Со стороны могло бы показаться, что перед ней сейчас последние минуты жизни человека. В его правом ухе аккуратно вставлен маленький наушник, небольшое устройство для переговоров с кем-то – только вот говорить ему было не с кем, но этот вопрос она пока решила оставить. Вполне возможно, он просто оставил предсмертное сообщение, как и она совсем недавно. Проверять это ей почему-то совсем не хочется, возможно, из-за того, насколько это личное и как легко в ней вновь могут возродиться те самые чувства.

Культя лежала на столике слева, где он провел операцию по спасению своей жизни, там же рядом лежали инструменты, и все это было окроплено его кровью, что ясно давало понять, с каким трудом ему все это далось. Вместо того чтобы разбудить его, Света взяла второй стул, стоявший неподалеку, и села напротив Портера. Позади него стояла капельница, а на левой, оголенной по локоть руке уже было место, куда он собирался воткнуть иглу с физраствором и стимуляторами. Света аккуратно, насколько смогла, чуть трясущимися руками сделала укол и, запустив процесс, уже через пару минут увидела изменения в нем, пусть и почти незаметные, но достаточные для того, чтобы он проснулся. Медленно открыв глаза и увидев ее, он не показал ни страха, ни гнева – лишь примирение, насколько она могла разглядеть в человеке, состояние которого граничит со смертью.

– Не бойся, я тебя не трону, хотя и очень хочется.

– Прости меня… – он говорил с трудом, явно обессиленный, да и моральный упадок в нем ощущался не хуже физической слабости. – Я не хотел убивать, лишь задержать.

– Сама не верю, что скажу это, но я понимаю. Хотя так и хочется тебе по роже дать, но в твоем состоянии, боюсь, убью тебя на хрен, а тащить твой труп как-то нет особого желания. Думай что хочешь, но вообще-то я хочу помочь, как и раньше. Ты должен выжить.