Век-волкодав

Внутренность корабля также поражала простотой и старомодностью. Плотная стеганная обшивка, большой приборный шкаф с овальным экраном посередине, откидные столики, несколько черно-белых фотографий, четыре «скрайбера» конструкции Вязьмитинова, прикрепленные ремнями к бортам. Посередине, в блестящий металл пола, врезан круглый люк, ведущий в нижние помещения. Это же служило, судя по всему, рубкой управления и, одновременно — кают-компанией.

Астронавты, двое пожилых мужчин в одинаковых оранжевых комбинезонах и черных летных шлемах с наушниками, были заняты делом. Тот, кто постарше и без очков, колдовал у приборного шкафа, следя за рядами цифр, бегущими по черному экрану. Второй, чуть моложе, но в тяжелых металлических окулярах, неторопливо полировал бархоткой большой черный пистолет — «маузер К96». Невесомость, давно уже ставшая привычной, ничуть не мешала, дело спорилось, и работавший с приборами незаметно для самого себя принялся негромко напевать:

— В далёком Цусимском проливе,
Вдали от родимой земли,
На дне океана глубоком
Забытые есть корабли.

Там русские есть адмиралы,
И дремлют матросы вокруг,
У них вырастают кораллы
На пальцах раскинутых рук…

Чистивший «маузер», согласно кивнув, подхватил хрипловатым баритоном:

— Когда засыпает природа
И яркая светит луна,
Герои погибшего флота
Встают, пробуждаясь от сна…

Допев, вздохнул невесело, аккуратно уложил оружие на полированную поверхность откидного столика. Обернулся:

— Батя твой сочинил?

— Дядя, — уточнил астронавт с хорошим зрением. — Отцу не до песен было — воевал. Под Мукденом ранили… Степан Иванович, уходить с орбиты надо. Собьют праправнуки к чертовой матери. Уже трижды запрашивали.

Тот, кого назвали Степаном Ивановичем, вновь взял «маузер» в руки.

— А ты бы ответил. Мы — люди вежливые.

На бесстрастном лице любителя старинных песен промелькнуло что-то, отдаленно напоминающее усмешку. Судя по всему, улыбаться он не умел и не любил.

— Можно и ответить. Экспериментальный эфирный корабль серии ПЛ «Командор Лебедев», время старта с эфирного полигона Свято-Александровска — 14 июля 1946 года по земному счету, время прибытия на здешнюю орбиту…

— …12 января 2012-го, — невозмутимо подхватил Степан Иванович. — Тогда-то по нам и влупят из всех стволов. Только скажи мне, Семен Аскольдович, по чьей вине мы уже цельную неделю тут болтаемся? Не по твоей ли?

— Я работаю! — отрезал тот, кто не любил улыбаться. — Пока не выстрою непротиворечивую теорию, добро на посадку не дам!

Степан Иванович, столь же бесстрастно пожав плечами, спрятал «маузер» в притороченную к стеганной обшивке деревянную кобуру, снял один из «скрайберов», на столик уложил.

— Они начинают беседу —
И, яростно сжав кулаки,
О тех, кто их продал и предал,
Всю ночь говорят моряки.[54]

Пели оба — негромко, печально. Пальцы Степана Ивановича привычно разбирали оружие. Деталям находилось место прямо над столиком, благо невесомость позволяла. Выше всех расположилась ствольная коробка черного вороненого металла.

Семен Аскольдович допел куплет, обернулся:

— Что у нас получается, Степан? Счетная машина выдала более ста вариантов перемещения при включении новой установки «Пространственного Луча». Так и должно быть, но один почему-то совпал с тем, что мы увидели, когда экспериментировали с камнем из твоего перстня. Помнишь, мы пропустили через него пучок синего излучения?

— Как в Шекар-Гомпе, — согласился тот, что был в очках, не отрываясь от своей важной работы. — Только излучение другое, и камень иной совсем. Но поскольку перстень непростой, а камешек и того интереснее, значит, не зря это. Подсказку добрые люди нам дают. Видишь, прилетели!

Семен Аскольдович скользнул взглядом по черному экрану.

— Подсказка? Может быть… Кто-то же забросил тебя на Тускулу! Значит, поищем Агасфера здесь?

Степан Иванович, завершив разборку «скайбера», полюбовался результатом.

— Нет, Семен!

Нахмурился, сцепил пальцы в кулак:

— Неправильно ставишь вопрос, чердынь-калуга. Не поищем, а найдем — и прикончим!

Его собеседник, лишних слов не любивший, вместо ответа дернул кончиками губ. Пальцы легли на рычажки приборной панели:

— Еще один виток — и посадка. Иных распоряжений не будет, товарищ командир?

Распоряжений не последовало. Каждый занялся своим делом.

А вот пели вместе:

— Они вспоминают Цусиму,
Напрасную храбрость свою,
И небо отчизны далёкой,
И гибель в неравном бою.

И в шуме морского прибоя
Они говорят морякам:
«Готовьтесь к великому бою,
За нас отомстите врагам!»