Век испытаний

Такая бесцеремонность Черепанова не смутила, таких посетителей за день бывало много. Для себя он разделил их на несколько категорий: нуждающиеся, правдолюбы и аферисты. Первых и вторых было большинство, и они действительно требовали внимания – одним необходимо было помочь, вторые могли помочь сами; а вот аферисты, хоть и составляли категорическое меньшинство в этом потоке, но тщательно маскировались. Ни один из типажей этому посетителю не подходил, ни один из типажей никогда не приходил сюда с оружием, пусть даже и личным. Значит, это что-то новое в классификации, которую для себя установил Павел.

– Раз уж пришли, то давайте знакомиться, – ровным голосом ответил ему Черепанов, – раз вы меня знаете, представляться нет смысла. Так чем же обязан?

– Прибыл из Питера по предписанию коллегии ВЧК для помощи харьковским товарищам в борьбе с контрой. Имею к вам интерес, товарищ Черепанов.

О том, что революция должна быть с зубами, Павел знал. О том, что разброд и шатания, спекуляция, анархистские настроения вредны и смертельно опасны для дела построения нового мира, Черепанов тоже был с некоторых пор осведомлён. Не так давно среди ночи пришлось отправиться вместе с товарищем Артёмом в паровозное депо, где была замечена банда мародёрствующих контрреволюционных элементов. Под предлогом национализации вооружённые бандиты решили конфисковать с угольных складов топливо, предназначенное для локомотивов. В условиях жесточайшего дефицита угля и стратегического значения предприятия для города Артём посчитал нужным лично принять участие в разоружении бандитов.

Пашка был рядом и всем своим видом выражал решительность и смелость, хотя сердце колотилось как ненормальное – первый раз в жизни ему, возможно, пришлось бы выстрелить в человека, револьвер ему выдали в машине. До сих пор стрельба по бутылкам и банкам давалась ему легко. Рука была твёрдой, а глаз – метким, но тут же совсем другое дело! Конечно, два грузовика с рабочими отрядами, двигавшиеся за их автомобилем «Руссо-Балт К», придавали уверенности в удачном исходе операции, и Пашка изо всех сил уговаривал себя, что он не трус и сможет выстрелить, если понадобится.

Кони, запряжённые в телеги барыг, ослепли от света фар их авто и тревожно заржали.

– Чьих будете, хлопцы? – Артём спешился ещё до того, как авто полностью остановилось.

– Тебе какое дело? Экспроприация! – раздалось из темноты угольного склада. – Больно любопытных сейчас потушим! Не слепи фарами! Мандат есть, что такие вопросы кидаешь?

– А как же, не без этого! Выходи, покажу.

За воротами понимали, что на авто приехать обычный человек не мог, уж больно редки были автомобили на улицах, да и частные владельцы давно или продали, или попрятали их в гаражах. Воры не торопились выходить на свет и явно тянули время. Пашка тоже вышел из машины, и они все втроём – он, Артём и водитель – обошли её сзади, чтобы хоть как-то прикрыться, если из темноты начнут палить, но в полоске света никто не появлялся. В это время дружинники выгрузились с другой стороны депо и фары грузовиков осветили площадку с противоположной стороны. У кого-то не выдержали нервы, и началась пальба. Сухие винтовочные выстрелы чередовались с револьверными, и когда внутри склада кто-то заорал: «Ша, мы выходим!», Артём скомандовал: «Отставить стрельбу!»

Из-за ворот показались пятеро коренастых мужиков, которые тащили с собой ещё одного, раненного в ногу. Команды сложить оружие они не получили, так как сами демонстративно выбросили пистолеты впереди себя.

Расхитители были посажены в кузов грузового автомобиля, их кони с повозками реквизированы в пользу рабочего отряда, а уголь возвращён на место.

С тех пор Павел Черепанов имел револьвер при себе, но совершенно не горел желанием им пользоваться.

– Оружие имеете – это хорошо! Владеете? – Кузьма Ремизов сразу обратил внимание на факт наличия пистолета.

– В совершенстве! – не смущаясь, парировал Павел. – Давайте к делу.

– Конечно, конечно, – посетитель достал из внутреннего кармана свёрнутый вчетверо листок и передал для ознакомления.

«Всероссийская чрезвычайная комиссия

по борьбе с контрреволюцией и саботажем

при СНК РСФСР

^{Удостоверение}

Предъявитель сего есть действительно Ремизов Кузьма Ильич, откомандированный в Харьковскую губернию для организации и обеспечения дальнейшей работы отдела ВЧК в г. Харькове, что, а также подпись его (далее следовала заковыристая подпись, выполненная пером),

подписями и приложением печати удостоверяется».

Убедительности документу прибавляла фотография товарища Ремизова в левом нижнем углу, вырезанная в виде овала и также заверенная печатью.

– Можно считать, что знакомство состоялось, – Павел вернул бумагу.

– Вы, Павел Трофимыч, колючий. – Ремизов свернул мандат и тщательно, так, чтобы не помять, положил его в карман. – Я здесь с совершенно определённой целью. Можете считать, что сейчас я занимаюсь «обеспечением дальнейшей работы отдела». Пока один занимаюсь, но задач много, будем привлекать людей.